Отсутствует точная информация о количестве российских войск в Крыму на том этапе, но, вероятно, речь шла сначала о нескольких сотнях, а в конце февраля, возможно, о двух тысячах солдат. Когда регулярные войска начали вливаться в течение второй недели марта, их число увеличилось на одну или две тысячи, возможно, немного больше. Россия ввезла также боевые вертолеты, которые демонстративно летали над еще не сдавшимися украинскими военными базами.
За первую неделю марта телевизионной команде Елены Механик удалось посетить несколько украинских военных баз в Крыму, взять интервью у военных и задокументировать, как одна за другой забирались базы. Но украинские журналисты больше не были желанными гостями в Крыму, и 7 марта на команду снова напали, на этот раз возле базы противовоздушной обороны под Севастополем.
— Там работало много женщин, и я планировала сделать репортаж о женском празднике 8 Марта. Мы были первыми журналистами, которых вообще туда пустили, потому что база секретная, огромный подземный бункер. Они контролировали воздушное пространство над всем Черным морем и северное направление до самого Николаева.
Телевизионную команду впустили, и женщины-военные рассказывали, как это работать в подземном бункере, когда ситуация на земной поверхности неуправляема. Получился хороший репортаж о женском празднике, — считала Елена Механик.
— Мы уже уехали оттуда, было, пожалуй, восемь вечера. И тогда командир базы звонит и просит вернуться. Они сейчас штурмуют нас, — говорит он. Конечно, мы возвращаемся, — отвечаю, потому что не могла догадаться, что из этого получится.
Поскольку большинство украинских журналистов находилось в Симферополе, на 80-километровом расстоянии, команда Елены Механик прибыла первой, вместе с другой командой ее канала «Интер», уже находящейся в Севастополе. Последующие события были кошмаром, что наводит на мысль о романе «Остров Крым» Василия Аксенова 1981 года.
В романе Крым из-за капризов истории никогда не стал частью Советского Союза. После Гражданской войны в России Белая армия забаррикадировалась в Крыму, который в книге не полуостров, а остров. Там успешно развивалась рыночная экономика с процветающей демократией и свободной прессой. Но крымчане недовольны, они тоскуют по лону своей великой родины, они голосуют за воссоединение с Советским Союзом — и тогда могут в прямом эфире следить за тем, как советская армия входит в Крым и разбивает оснащение телевизионных репортеров, пока трансляция внезапно не прерывается.
— Мы начали снимать двумя камерами. И, кроме того, у меня была такая миниатюрная камера, как спичечный коробок. Я получила ее от нашего оператора. Он сказал, чтобы я снимала ею, если что-то случится. Они протаранили ворота огромным армейским грузовиком. Шестьдесят российских солдат перелезли через стену. Но тогда на них была еще форма без знаков различия. Они окружили всю базу и взяли в плен командира. Все женщины-военные, у которых мы раньше брали интервью, были теперь заперты в бункере. Мы стояли снаружи и снимали.
Штурм сумел снять только канал Елены Механик, это произошло, прежде чем другие журналисты добрались до места происшествия. И когда они снимали, автомашиной приехали две женщины.
— Они сказали, что они местные жители и потребовали, чтобы мы уехали. Ничего здесь не происходит, — сказали они.
Оператор ответил, что на самом деле события происходят, и показал женщинам, что ему удалось снять весь штурм базы. Женщины резко повернулись, запрыгнули в свою машину и скрылись.
— Нам надо позвонить, — сказала одна из них другой. Тогда я не думала об этом, но позже поняла, куда они звонили.
Через пятнадцать минут появились четыре автомобиля с крепкими мужчинами в масках. Некоторые были одеты в камуфляжную форму, другие — в спортивную одежду, но на всех были балаклавы, — говорит Елена Механик.
— На одной из машин было написано что-то вроде «Нет фашизму». Эти мужчины в масках немного понаблюдали, чем все занимаются, и, кажется, пытались выведать, что нам удалось снять. И вот вдруг они начали избивать журналистов, жестоко и целенаправленно. Мой оператор потерял пять зубов. Я стояла там будто парализованная, но меня спас греческий журналист Костас Онисенко. Он втолкнул меня в нашу машину.