– Четыре, три, два…
Верхоустин был страшно бледен. Вцепился в поручень палубы. Лемехову казалось, у глаз его полыхает синий факел. Генеральный конструктор был похож на птицу, готовую взмыть в небеса или рухнуть, попав под выстрел.
– Один…
«Державная», помоги!» – успел подумать Лемехов, прижимая к глазам бинокль.
На море, на серых водах, забелело пятно. Расширилось, заблестело, как всплывающая медуза. Взбухло, словно шапка гриба. В кипятке, в раскаленных пузырях, протыкая море, стала подниматься стеклянная колокольня. Сбрасывала пышные клубы, лизала море огненным языком. Держалась мгновение, рассылая лучи и грозные рокоты. Прянула ввысь, пробивая в тучах полынью. Ушла, унося с собой огненный хвост, который превращался в огромный перламутровый цветок, в кольца трепещущих радуг. Гул умолкал, утекал тихим звоном вслед за ракетой. Полынья в облаках смыкалась, и только на море оставалось ослепительное пятно.
Все молчали, нервно смотрели на часы, пока, по истечении времени, металлический голос не произнес:
– Ракета вышла на расчетную траекторию.
Все восхищенно ахнули. Кинулись поздравлять Генерального, обнимались, били по рукам, словно купцы, заключившие сделку. И вдруг все обернулись к Лемехову. Бросились к нему, подхватили. Стали подбрасывать. Он хохотал, взлетая, видя поручни палубы, плещущее море. Падал на подставленные упругие руки.
– С победой, Климент Иванович. – Лемехов подошел к Генеральному конструктору.
Тот молча кивал, улыбался. Глаза его были в слезах.
Все спускались с мостика, торопились в кают-компанию, где уже разливали шампанское. Лемехов задержался на палубе. Вдалеке на море трепетало серебряное пятно, словно мерцающий божественный образ. Лемехов наводил бинокль, ожидая увидеть отраженный на водах лик Богородицы. И там, в серебре, черной горой всплывала лодка. В бинокль были видны ее зализанные борта и горбатая угрюмая рубка.
Глава 6
Теперь, когда оборонная программа завершилась, спуск на воду стратегической лодки и ракетные стрельбы состоялись, Лемехов собирался отдаться своей давней страстной утехе – охоте. В архангельских чащобах поджидали его егеря, и у них для Лемехова был приготовлен медведь. На таежных пустошах, где когда-то находились деревни, был посеян овес – любимое медвежье лакомство. Построена вышка. Егеря на опушке закопали тушу кабанчика, приманивая зверя. И на эти примаки медведь выходил из тайги, кормился на овсах, привыкал к деревянной вышке. Лемехова ждал вертолет, чтобы унести в таежную глушь.
Он простился с участниками испытаний. В холле гостиницы допивал чашечку кофе Верхоустин, уже готовый подхватить дорожный баул и отправиться в аэропорт.
– Я вам очень благодарен за помощь, Игорь Петрович, – пожал ему руку Лемехов.
– Велика ли была моя помощь? – улыбнулся Верхоустин, и улыбка его была наивной и милой, по-детски застенчивой.
– Ну как же, если бы не вы, ракета не взлетела. Все так считают. Испытатели – народ суеверный. Вначале они спрашивали о вас: «Кто этот чужак? От него ждать беды». А я им объяснял: «Это, говорю, колдун, который обеспечивает удачные пуски». Теперь они просят, чтобы вы присутствовали при каждом пуске.
– Я готов, – улыбнулся Верхоустин.
Лемехов испытывал к этому синеглазому человеку неясное влечение. От него исходили таинственные волны, которые тревожили Лемехова. Куда-то манили, что-то сулили, намекали на какое-то особое знание, которое Лемехову, политику и технократу, было неведомо. И это знание открывало путь в другую реальность. В ней содержались ответы на вопросы, не находившие объяснений в мире политики, науки и техники.
– А что, если я вас сейчас заберу с собой? – неожиданно для себя произнес Лемехов.
– Куда же это?
– На медвежью охоту. Вы никогда не были на медвежьей охоте?
– Признаться, нет. У меня была другая страсть. Я ловил в Африке бабочек. Но сейчас у меня нет сачка для медведя.
– Вам не понадобится сачок. И карабин не понадобится. Вы просто будете рядом и принесете удачу. Я убью медведя.
– Убежден, вы его убьете. Медведь – ваш тотемный зверь. В вас много от этого сильного, осторожного, умного исполина. Вы убьете тотемного зверя, и, как считают шаманы, от него к вам перейдет сила, мужество, промыслительный дар.
– Вы, Игорь Петрович, шаман. Вы своим колдовством приведете зверя на овсяное поле, к вышке, под мой выстрел.