Яко продолжил:
– Хочу найти дом, который был построен еще в те времена, когда Екатерина была в Карасубазаре и подарила кусок земли полковнику русской армии Ламбро Качиони. Потом он построил себе особняк на этой земле, но все это затерялось. Думаю, что он был крымчаком грузинского или итальянского происхождения. А вот здесь, на этом месте, стоял дом самого знаменитого бандита начала века. Звали его Алим, жена у него была красавица-крымчачка. Он грабил богатых и деньги раздавал бедным, ну такой местный Робин Гуд крымского масштаба. Его сообщники работали по всем городам Крыма, хорошо была поставлена сеть информации. Когда его набеги стали особенно дерзкими, один офицер, сидя в ресторане города Ялты, поклялся своему другу убить Алима или поймать и сдать полиции. Вечером он уехал в Акме, на дороге его авто остановил человек лет тридцати с компанией и, наставив пистолет прямо в лоб, сказал: «Ну вот, я тот Алим, которого ты хотел поймать, убить или сдать. Ну, делай, что обещал!» Офицеру ничего не оставалось, как просить у Алима прощения. Алим же не убил офицера, а отпустил со словами: мол, передай всем, что… И так далее. Поймали Алима перед революцией при довольно странных обстоятельствах, когда он попытался проникнуть в дом губернатора. Зачем – никто не знает, потому что после этого его увезли в тюрьму, в которой он исчез бесследно. Поговаривают, что он подкупил охрану и убежал в Турцию, забрав из Карасубазара наскоком свою красавицу жену.
Итак, мы вышли к слободке Хаджема, района, где когда то компактно жили крымчаки, опять шли по круглым витиеватым улочкам с низенькими домами, обращенными окнами внутрь двора на восточный манер, по тем же улицам Дубинина, Продольной, Горького, Серова…
– И что, ни одной улицы со старым родным историческим названием не осталось? Все, как в любом городе по всему периметру, вдоль и поперек бывшего Союза…
– Нет, есть одна, Крымчакская, вот как раз сейчас идем по ней, вот…
– Ну и где же название? Не вижу…
– Вот паразиты, опять содрали, сегодня же снова приколочу в начале улице, а другую – на своем доме.
Я уходил к автостоянке и видел, как в темноте над Карасубазаром, так бесцеремонно переименованным в Белогорск, высилась и нависала Ак-Кая, белая скала, гордость и любовь карасубазарцев всех времен. На нее поднимались и поднимаются свадьбы, политики, полководцы и однажды даже императрица Екатерина. Ну и, конечно, простые люди: чтобы взглянуть на свою жизнь с высоты парящих птиц и замирающих сердец и увидеть под собой одну колею, правда, ведущую всех в разные стороны.
Прощай, Яко…
Из «Путешествия по всему Крыму и Бессарабии Павла Сумарокова в 1799 г.»
Изд. 1800 г., г. Москва
Kaрaсубaзaр
28 число мая
Толмач мой привез меня в Карасубазар в дом Мурзы, которой по вежливом приеме поднес мне тотчас трубку и я, поджав под себя ноги, спокойно расположился на его диване. Потом придвинули пред нас низенькую скамейку, и поставили на нее круглой поднос с деревянными ложками без вилок и ножей. Наконец покрыли мне колена затканным платком, подали умывать всем нам руки, и мы сели трое вокруг скамеички за обед. Восточной обычай есть по-братски из одной чашки мне очень не понравился; а когда по снятии Чорбы, их супа, появились другия блюда, то способ брать всякое кушанье голыми руками мне также показался отвратительным. Я межевался с своими товарищами черезполосно, отгораживал свою долю в уголке и ел вилкою по Европейски.
После обеда подносили свежую черешну, шелковицу, варенья в сахаре из Айвы, Кизила и подчивали притом шербетом, род меду варенаго, каковой мне показался весьма вкусным. Опять делали омовение рук моих, и разносили кофий в небольших фарфоровых без блюдичек чашечках, разместив их в другия серебряныя, дабы в руках держать их было не горячо.