По дороге на Симферополь проехала одинокая почтовая карета, а затем из-за холмов неожиданно показался казачий разъезд. Впервые появился противник. Казаки ехали на тощих лохматых лошадях и из-за необычно высоких седел казались более рослыми. Их грубый наряд, бараньи шапки и сапоги из сыромятной кожи контрастировали с элегантным зеленым, с серебряным кантом мундиром и изящными сапогами для верховой езды, в которые был одет командир. Офицер сидел верхом на гнедом жеребце, делая какие-то записи в блокноте. Казаки были вооружены длинными пятиметровыми пиками и тяжелыми саблями.
Первыми на берег высадились французы. В семь часов утра их небольшие, по сравнению с английскими, пароходы направились к берегу с первой партией десанта. После того как первая лодка уткнулась в прибрежный песок, высадившиеся матросы стали копать яму. В воздух полетели песок и галька. Как писал корреспондент «Таймс», это было очень похоже на рытье могилы. Затем над головами моряков появился флагшток, и в небо взметнулся французский трехцветный флаг. Через час на берегу находились уже несколько французских полков. На расстоянии четырех миль были расставлены форпосты. К полудню целая дивизия заняла полностью оборудованную оборонительную позицию.
Англичане все еще не могли последовать столь впечатляющему примеру. При высадке возникла небольшая путаница. Дело в том, что напротив старой крепости попытались установить буй, который должен был служить разграничительной линией между районами десантирования союзников. Однако за ночь этот буй по непонятной причине несколько сместился к югу. В путанице обвиняли французов, которые заняли весь предназначенный для высадки район, оставив союзникам небольшой пятачок холмистой местности. В конце концов англичанам пришлось высаживаться несколько южнее, в районе, где снова начиналась ровная песчаная местность. В девять часов орудие корабля «Агамемнон» дало сигнал к высадке с английских транспортов. Через несколько минут с бортов судов были спущены веревочные трапы, по которым с помощью матросов, обращавшихся с солдатами бережно, «как с неразумными детьми», стала высаживаться английская пехота. Тут и там слышались грубоватые морские шутки. Матросы слегка подталкивали солдат в спины, советовали «не бояться воды». В пределах полос шириной в одну милю небольшие десантные лодки направились к берегу. Впереди всех, состязаясь в скорости, двигались катер с Джорджем Брауном и комендантом лагеря капитаном Дейкром и лодка с корабля «Британия» с солдатами полка королевских валлийских стрелков. Десантники криками подбадривали свои экипажи; каждый хотел первым высадиться на крымском берегу. Обе лодки достигли берега почти одновременно. Вскоре, приветствуемый английскими солдатами, высадился и лорд Раглан.
Десантная операция продолжалась все утро. Казавшееся ночью мрачно-черным море к утру ожило и заиграло всеми цветами радуги. Шлюпки неутомимо курсировали между кораблями и берегом, с кораблей бережно передавали в руки улыбающихся матросов тысячи английских солдат. «Вперед, девочки!» – кричали матросы, растопырив руки для объятий, шотландским стрелкам в национальных юбках. Те, в свою очередь, не оставались в долгу – жеманно протягивали руки морякам и гримасничали.
Однако не все разделяли царившее повсеместно веселье и оживление. Лица многих, ступивших на берег и направлявшихся по указательным флажкам в расположения своих подразделений, были бледными от усталости. Все пехотинцы несли на себе тяжелое снаряжение. Кроме ружья с отомкнутым штыком, каждый солдат имел при себе 50 патронов, одеяло и шинель в скатке, в которой были упакованы запасные ботинки, носки, рубашка и фуражка. В комплект снаряжения также входили фляжка с водой, часть посуды подразделения и трехдневный паек – четыре с половиной фунта мяса и такое же количество галет. Транспорта не было. Не было даже медицинских повозок, которые, как считалось, слишком хрупки для крымских дорог.
Солдаты мужественно боролись с тяжелым грузом. На плечах с ним они едва могли дойти до своего лагеря за прибрежными холмами и упасть там в изнеможении. К полудню, когда солнце скрылось за тучами, подул ветер и пошел мелкий летний дождь, несколько человек пришлось нести назад и хоронить в прибрежном песке. Путь, который они проделали со своей армией в Крыму, оказался очень коротким. Тяжелобольных также отнесли назад и отправили на борт корабля «Кенгуру», оборудованного 250 койками для раненых. Однако больных оказалось вчетверо больше. Получив указание двигаться в Скутари, капитан «Кенгуру» просигналил, что такой маневр «был бы очень опасным». Офицер «Агамемнона», прибыв на корабль, обнаружил, что все его палубы забиты мертвыми и умирающими. Он признался, что в жизни не видел сцены ужаснее. Мертвых было так много, что с трудом удавалось передвигаться по палубам. Лорд Раглан, услышав об этом, сделал всем строгое внушение, однако даже он ничего не мог поделать со сложившейся системой. Он не мог приказывать морским офицерам или отдавать их под суд военного трибунала, так как они подчинялись другому ведомству.