Лежавшая тут же, на столике, УКВ-рация не подавала признаков жизни. Радист второй час обшаривал диапазоны, но эфир хранил молчание: только треск помех да обрывок морзянки, то ли послышавшийся, то ли на самом деле пискнувший на границе чувствительности аппаратуры.
Кременецкий и Фомченко стояли рядом. Генерал величественно озирал морские просторы, время от времени неодобрительно поглядывая на Леху. Фомченко было жарко на солнце в генеральском кителе, но он из принципа не стал переодеваться в легкомысленную рубашку с короткими рукавами, и позволил себе единственное послабление – снял фуражку и держал теперь ее за спиной. Генералу очень хотелось обмахнуться ею, как веером, но он сдерживался, то и дело вытирая потный лоб насквозь мокрым платком.
Беспилотник взлетел с «Адаманта» полчаса назад. Сначала аппаратик дважды обошел сторожевик по кругу – Леха пробовал аппаратуру, – а потом повернул на юг, в сторону обнаруженного объекта. Цель нашли без проблем, но понять, что это такое, оказалось не так-то просто.
Узкий силуэт, торчащая посредине рубка однозначно выдавали подводную лодку. Смущали размеры – метров тридцати в длину, водоизмещение тонн двести, не больше, – таких малюток на Черном море не водилось. Предположение штурмана о том, что перед ними натовская мини-субмарина для подводных диверсантов, было отвергнуто с негодованием. Да, от соседей по планете можно ожидать любой пакости – но чтобы секретная подлодка так бездарно светилась? «Горизонт», конечно, отличная машинка, но элементов «стелс» в его конструкции нет; БПЛА давным-давно был бы обнаружен радиолокатором, и чужая мини-субмарина ушла бы на глубину. Кременецкий осторожно предположил, что это творение неведомых самодельщиков. А что? Возят же колумбийские наркобароны кокаин и марихуану на кустарных подлодках?
Это звучало правдоподобнее – особенно когда на рубке обнаружилась выхлопная труба, плюющаяся соляровой гарью. Генерал кровожадно посетовал, что на «Адаманте» нет противолодочных бомбометов; кавторанг дипломатично улыбнулся, давая понять, что шутку оценил. Нейтральные воды, какие там бомбометы…
Хотя кто его разберет? Где находятся «Адамант» и загадочная субмарина – непонятно. Ясно только, что в Черном море и достаточно далеко от береговой черты, раз радар не видит возвышенностей…
Андрей наклонился к экрану. Что-то знакомое было в силуэте подлодки. Он покрутил колесико мышки, картинка приблизилась. Коническая тумба, на ней – смахивающий на «максим» пулемет. На верхушке низкой, в человеческий рост, рубке теснятся пятеро; один из них за штурвалом. Стоящий за спиной рулевого поворачивается к камере: тонкогубое лицо, слегка оттопыренные уши, офицерская фуражка с высокой тульей и коротенькими, будто обрезанными полями, тусклая блямба кокарды…
Андрей выпрямился.
– Товарищ генерал-лейтенант, я знаю, кто это!
– Твою ж мать! – заорал Леха, и картинка завалилась набок. Штурман задвигал мышкой, удерживая субмарину в поле зрения подвесной камеры, и видно было, как от рубки тянутся навстречу зрителям белесые жгуты – один, другой, третий…
– Пулемет, сволочь! – орал Леха. – Стреляют, суки, увожу!..
Картинка на экране снова завалилась – «Горизонт» с сильным креном пошел к воде. Леха изогнулся, словно повторяя движения своего драгоценного беспилотника; на экране плясали то волны, то силуэт субмарины, то дымные следы трассирующих пуль. Оператор швырял «Горизонт» в стороны, прижимался к волнам, пытаясь уйти от обстрела, а пулемет на рубке выплевывал очередь за очередью, нащупывая юркую цель. Леха орал что-то матерное, Фомченко отпихнул штурмана от мониторов и сам орудовал мышкой.
– Все, тащ генерал-лейтенант, – неожиданно спокойно сказал старшина. – До них уже километра три, не достанут.
«Горизонт» набирал высоту. В углу экрана мелькали данные альтиметра: 300… 400… 550…
– Поднимись до семисот – и осмотримся, – подал голос кавторанг.
Камера обежала горизонт. Ничего. Ни дымка, ни паруса.
– Кхм… – прокшлялся Фомченко. – Майор, вы, кажется…
Андрей стряхнул с себя оцепенение.
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант. По моему мнению, это немецкая подводная лодка, тип «UB». Малая, прибрежного действия. Немцы отправили несколько таких на Черное море в пятнадцатом-шестнадцатом годах по железной дороге. Их еще называли «головастики» или «швейные машинки кайзера».
– В тысяча девятьсот пятнадцатом году? – медленно произнес Фомченко, в упор глядя на Андрея. – То есть ты, майор, утверждаешь, что это – подводная лодка времен Первой мировой?