И о русской армии, и об английской, и о французской, и о турецкой придется говорить попутно не один раз. Мы увидим, что в организации сухопутных армий и у неприятеля далеко не все обстояло благополучно.
Русскому флоту после Синопа не суждено было играть активной роли в морской войне, но, как увидим, самый факт его наличия имел свое значение в обеих балтийских кампаниях как 1854, так и 1855 г.
Здесь приведу лишь некоторые цифровые данные для уяснения вопроса об относительной силе флотов.
Вот каковы были, по французским официальным сведениям, относительные размеры морского флота Европы и Соединенных Штатов в 1852 г. Привожу лишь те цифры, которые относятся к уже спущенным на воду судам, не приводя цифр, относящихся к еще строящимся судам.
Англия 70 63 150 Франция 25 38 108 Россия 43 48 24 Соед. Штаты 11 15 10 Швеция 10 8 2 Голландия 7 17 26 Дания 7 8 Не показано Испания 3 6 14 Сардинское королевство 1 8 3
Отдельно, как видим, подсчитаны паровые суда.
Это не только военный флот в точном смысле слова: тут подсчитаны также и вообще крупные суда, как парусные, так и паровые, которые во время войны легко превратить из торговых или пассажирских в военные, вооружив их.
Что касается военных линейных кораблей, числящихся в морском ведомстве в точном смысле слова, то на 1 января 1852 г. их было: в Англии трехдечных кораблей - 7, во Франции - 2; двухдечных в Англии - 14, во Франции - 4. Фрегатов, вооруженных 50-60 орудиями, в Англии - 6, во Франции - 4. Корветов первого класса в Англии - 11, во Франции - 9. "Смешанных" вооруженных фрегатов в Англии - 4, во Франции - 1. Это парусный военный флот. Что касается парового военного флота, то в Англии было 10 паровых фрегатов, а во Франции - 8; в Англии - 47 паровых корветов или авизо, а во Франции - 37. Для России тут цифр не находим. В своем месте читатель найдет подробные указания о русском флоте.
Таковы цифры, которые дает один из командиров французских эскадр, бывший губернатор Сенегала, граф Буэ-Вильомэ. Он очень большое значение придает именно этой первой таблице. В те времена превратить торговый грузовой или пассажирский корабль в военный можно было с поразительной легкостью и быстротой, имея в запасе достаточное количество артиллерии: ведь броненосные суда еще не были изобретены. Поэтому количество невоенных судов имело тоже огромное значение. Любопытный вывод делает граф Буэ-Вильомэ для будущей войны Франции с Россией: "Если разразится война с Россией, то с помощью нашего флота мы можем уничтожить ее торговлю на Черном море, опустошить там ее берега, проникнуть через Балтику и Неву даже в Петербург"{37}.
Тот же автор в другой своей работе ("О французских колониях в 1852 году") настаивает на такой аксиоме: "Наше морское могущество - это здание, краеугольный камень которого - военный флот, а фундамент - торговый флот". В этом-то отношении и была слаба Россия сравнительно с Англией и Францией. О том, как могучая моральная сила русских моряков компенсировала во многих и многих случаях численную и техническую слабость флота, читатель также вспомнит не раз, читая соответствующие страницы предлагаемой работы.
5
Было бы слишком узким стараться объяснить возникновение Крымской войны исключительно непосредственно хозяйственными интересами, т. е. исключительно борьбой за турецкий рынок между воевавшими державами. Маркс и Энгельс, например, столько написавшие об этой войне, никогда к такого рода исключительным объяснениям и не думали прибегать. Мы в дальнейшем изложении увидим, чем руководствовались царь, британский кабинет, император французов, решаясь на вооруженную борьбу за турецкую добычу, и не только за турецкую добычу, но и за все, что было связано с вопросом об овладении Турцией. Конечно, самый вопрос о завоевании или о сохранении Турции со всеми вытекающими отсюда последствиями был тоже прежде всего вопросом экономической эксплуатации Турции, а также в дальнейшем и стран, вроде Персии и Индии, участь которых и в политическом и в экономическом отношениях казалась тогда тесно связанной с вопросом о Турции. С этой, широкоисторической точки зрения, в таком понимании экономических интересов, разумеется, экономика сыграла и в данном случае, как и всегда, не только главенствующую, но в конечном счете решающую роль. Но ни в каком случае нельзя суживать и вульгаризировать марксистское понимание исторической связи причин и следствий, сводя возникновение Крымской войны единственно только к непосредственной экономической борьбе России с Англией и Францией за турецкий рынок сбыта, за турецкий ввоз и вывоз.
Однако эта крайне важная сторона дела тоже никак не может остаться вне поля зрения историка. Напомним в этих кратких вводных замечаниях в главных чертах некоторые данные, характеризующие экономические отношения между державами, принявшими участие в войне.
Рассмотрим прежде всего показания о торговле России с теми державами, с которыми ей пришлось воевать.
Баланс Российской торговли с показанием государств, с коими торговля производилась
Годы
Англия
Франция
Сардиния
Турция
Всего по торговле со всеми странами мира Вывоз из России Привоз в Россию Вывоз из России Привоз в Россию Вывоз из России Привоз в Россию Вывоз из России Привоз в Россию Вывоз из России Привоз в Россию 1851 39 103 804 26 559 401 2 610 778 8 477 103 1 470 096 284 864 6 102 441 3 805 106 97 394 000 103 738 000 1852 42 883 819 34 642 372 6 941 015 8 638 393 2 750 842 325 359 7 255 454 4 587 984 114 774 000 100 864 000 1853 65 956 202 27 888 458 15 160 995 7 789 856 3 632 324 331 382 8 820 409 4 661 135 147 663 000 102 287 000 1854 12 345 841 8 760 701 3 327 823 4 034 066 801 474 87 556 1 496 570 2 700 044 65 338 000 70 359 000 1855 118 637 935 999 44 952 988 329 - 9 520 351 248 2 064 799 39 517 000 72 700 000 1856 64 172 308 22 284 596 16 870 871 6 210 351 1 933 909 387 189 6 977 931 6 549 079 160 250 000 122 562 000
Мы даем в таблице на стр. 54-55 следующие цифры: во-первых, цифру общего вывоза из России во все вообще страны, с которыми Россия торговала, и общего ввоза ("привоза") из всех вообще стран в Россию; во-вторых, цифры вывоза из России в Англию и ввоза из Англии в Россию; в-третьих, такие же цифры для Франции; в-четвертых - для Сардинии; в-пятых - для Турции. (Взяты четыре страны, вступившие в войну против России.) Выведены цифры, относящиеся не только к военным, но и к двум предшествующим войне годам, для сравнения. Цифры даны в серебряных рублях{38}.
Накануне Крымской войны (в 1852 г.) в Англию было ввезено из России зерновых продуктов 957 000 четвертей, а из Турции, считая в числе владений султана Египет и Дунайские княжества, в Англию было ввезено 1 875 000 четвертей. Нужно отметить, что наилучшая пшеница самых высоких сортов шла в Англию исключительно почти из России, и из 957 000 четвертей хлебных злаков в зерне, полученных Англией из России в 1852 г., 706 000 четвертей было именно пшеницы. После России больше всего получила Англия пшеницы из Пруссии - 400 000 четвертей, из Соединенных Штатов - 400 000 и из Дунайских княжеств - 200 000 четвертей, а меньше всего из Канады - 35 000 четвертей. Даже когда уже обе державы готовились постепенно к разрыву сношений, т. е. в 1853 г., по английским официальным данным, Англия получила, считая с 1 января по 1 октября, русского хлеба 1 028 000 четвертей, в том числе около 750 000 четвертей пшеницы, а из владений султана, опять-таки считая с Египтом, Молдавией и Валахией, - 1 857 000 четвертей.
И нужно заметить, что экономическое значение Турции для Англии вовсе не ограничивалось быстрым ростом хлебных закупок во владениях султана, но сказывалось почти таким же относительным ростом значения Турции как рынка сбыта английской обрабатывающей промышленности. Если, как мы видели, в Средней Азии и в Персии Россия стойко и успешно выдерживала экономическую борьбу с Англией, то в Турции английская торговля с каждым годом за последнее пятнадцатилетие перед Крымской войной усиливала и усиливала свои позиции. Турция в 1851 и в 1852 гг. ежегодно покупала больше английских товаров, чем Россия, несмотря на то, что Россия была гораздо населеннее и богаче Турции. Между многими другими обстоятельствами это объясняется и тем, что фактически турецкие таможенные ставки на английские провенансы были ничтожны, а Россия все более и более склонялась в 30-х и 40-х годах к запретительной или, по меньшей мере, резко покровительственной таможенной политике.
В газете "Таймс" широко популяризовались осенью 1853 г. официальные подсчеты, сделанные британским правительством и доказывавшие преимущественное значение Турции перед Россией с точки зрения интересов английской торговли. Лондонское Сити совершенно разделяло воззрение публициста Уркуорта, английского посла в Турции полковника Роза (предшественника Стрэтфорда-Рэдклифа) и других экспертов и знатоков Леванта, которые утверждали, что разгром Турции, особенно же захват ее Россией, равносилен разгрому и тяжкому поражению английской торговли. При этом подчеркивалось, что с уничтожением самостоятельности Турции исчезнет и единственный не зависящий от России транзитный путь для торговли Англии с Персией, особенно с северной, наиболее богатой и населенной частью Персии, потому что если бы остался лишь морской путь, то от побережья Персидского залива пришлось бы переправлять английские товары через огромные солончаковые и безводные пустыни на север, к Тегерану и другим городам.