Заводила тоже узнал Патрика:
– Слышь, робя, да это ж летун! Он не наш, иностранный, русской речи не понимает. Не понимаешь, да?
– Иностранный, говоришь? – с подозрением спросил другой, пониже и пошире в плечах. Он стоял, уперев в бока сжатые в кулаки руки, и недобро щурился. Патрик сразу признал в нем завзятого драчуна. – Ежили иностранный – так, можа, из хранцузов? Которые Крым хотят у Расеи забрать?
– Не, – уверенно отозвался первый. – Он пруссак. Тятя говорил, что немцы за Россию, против турка и хранцуза. Тятя мой с самим адмиралом Нахимовым знакомый! Ты же пруссак? – потребовал он подтверждения у Патрика.
Тот еще не выучился говорить по-русски – овладел тремя десятками слов и оборотов, необходимых в обиходе. Мотористы, матросы, пилоты его понимали, но всякий раз, заговаривая с кем-то незнакомым, Патрик терялся – его «русская речь» порой ставила собеседников в тупик. А по-английски говорить не стоит, кто его знает, как отреагируют мальчишки, ведь Британия воюет с Россией…
Патрик три раза подряд кивнул и, косясь на ребят, принялся надевать галифе. Хуторские следили за его манипуляциями с растущим уважением. Патрик натянул мокрую рубаху, присобранные в гармошку сапоги. А когда всунул руки в рукава пилотской кожанки – заводила, тот, что обозвал его пруссаком, охнул, не скрывая восхищения.
– А енто у тя шо, ливорверт? – поинтересовался младший, вихрастый мальчуган едва по плечо Патрику. – Давеча на хутор драгуне заезжали, коней напувать – так у ихнего офицера ливорверт на боку висел. Поболе чем у тебя!
Петьке вдруг мучительно захотелось похвастаться перед ребятами. Он выдержал паузу: затянул ремень на две дырки туже, чем обычно, надел шлем со сдвинутыми на лоб очками-консервами, окончательно добив этим заводилу, потом медленно расстегнул кобуру и вытащил «браунинг». Передернул затвор, загоняя патрон в патронник, поискал мишень. Нашел белый, с кулак размером, камень, пристроил его на каменную плиту, на которой только что оттирал рубаху. Жестом велел мальчишкам убраться, сам отошел шагов на десять и вскинул пистолет.
Трижды грохнуло – визг рикошетов, искры, каменное крошево брызнуло во все стороны. В цель он попал лишь третьей пулей. Мальчишки, не дыша, смотрели на дымящийся «браунинг». Младший, вихрастый, вдруг ящеркой метнулся в песок и принялся собирать гильзы. Двое других явно хотели последовать за ним, но они выдержали характер, лишь проводили мелкого завистливыми взглядами.
Впрочем, тот не собирался присваивать чужое имущество – старательно обдув латунные цилиндрики от песка, протянул их на ладошке юному ирландцу. Патрик торопливо помахал ладонью – «не надо», – и обрадованный малец принялся оделять добычей спутников. А Патрик наложил завершающий штрих: нарочито медленно извлек магазин, снова передернул затвор, вщелкнул выброшенный патрон. Вставил магазин в рукоять и убрал «браунинг» в кобуру, не забыв поставить на предохранитель.
Мальчишки завороженно следили за этими манипуляциями, сжимая в кулаках подаренные гильзы. Патрик застегнул кобуру, кивнул на прощание и повернулся.
– Ты, это… – голосом, слегка осипшим от впечатлений, произнес заводила. – Ты, значить, сюда приходи, кады захочешь. Купаться, али еще шо… А ежели порыбалить – так мы самые лучшие места знаем! А хочешь – и шаланду у тяти возьмем! Знаешь, какие тут бычки? – И показал руками какие. Здешние бычки, похоже, не уступали размерами лососю, что ловится в прозрачных, как хрусталь, речках графства Корк.
– Ты приходи на хутор, – поддержал товарища драчун. – Петьку спроси или Васятку – это, значит, я буду. Мы те тут все покажем!
Патрик кивнул и широко улыбнулся новым друзьям. После чего четко, как делал это фон Эссен, козырнул, вызвав в мальчишеских душах бурю восторга, и по тропке полез вверх, на откос.
Глава четвертая
Пароход «Улисс».
4 октября 1854 г.
Игорь Белых, капер
– Здоровая хрень, – прошептал Вий. – Загораживает, а с другого ракурса не достать…
Белых приник к окуляру. Он понял, о чем говорит пулеметчик: корпус парохода в районе мидель-шпангоута, там, где скрывалась кочегарка и котельное отделение, светилась в ИК-диапазоне, как сверхновая. Но, увы, в бортовой проекции цель напрочь перекрывали громоздкие кожуха гребных колес. А если стрелять под другим углом – пулям придется пробить сначала чуть ли не треть корпуса и только потом попробовать на прочность стенки котла. Вий прав, может и не пробить.
– Бей сквозь кожух, – решил капитан-лейтенант. – Он только на вид громоздкий, а на самом деле внутри пустота. Ну, будут рикошеты с каркаса колеса, так и пес с ними. Надо только поближе подойти, метров с трехсот ты очередью такую дыру проделаешь – не то что до котла, до другого борта достанешь!