Старший лейтенант Краснопольский
Краснопольский сам готовил торпеду к выстрелу. Руки выполняли нужные действия, не обращаясь к памяти за указаниями: так, углубление пять футов… клапан затопления… патрон, приводящий в действие подогреватель… верхняя горловина открыта, пальцем провести по указателям – все в порядке. Теперь зарядное отделение, а от него обратно, к хвосту стальной рыбины. Предохранительная чека ударника и хвостовые стопора сняты, готово!
Сейчас торпеда лежит в рубчатой трубе, установленной на месте бушприта «Аргонавта». Трехсоттонная железная шхуна Отдельного кавказского корпуса была единственным русским винтовым военным кораблем на Черном море. Скромная скорость в восемь узлов, пара малых карронад – вполне достаточно для лидера флотилии «минных таранов». Краснопольский поначалу хотел возглавить атаку на шестидесятитонном железном пароходике «Ростов», но так и не решился доверить драгоценную торпеду чужим рукам. Две другие «Заветный» расстрелял… не то чтобы совсем впустую, скорее, цели не стоили таких затрат. Сначала по ошибке торпедировали парусный «Трафальгар», потом – колесный фрегат «Везувий». С этим медлить было нельзя: английские ядра уже падали вокруг приводнившегося с заглохшим мотором аппарата Марченко и Лобанова-Ростовского, и пришлось тратить на колесное корыто предпоследнюю самодвижущуюся мину.
А последняя – вот она, в аппарате импровизированного миноносца. Между прочим, первого в российском, да и в любом флоте этого мира! И ничего, что свои торпеды здесь пока не производят, – если бог даст выйти живым из этой атаки, он, старший лейтенант Краснопольский, постарается исправить это упущение.
Вторая волна – миноносец, шестнадцать «минных таранов», и девять брандеров, – достигла гавани, когда впереди уже вовсю кипел бой. Катера Красницкого добрались до английских кораблей, и в унисон взрывам шестовых мин лопались шрапнели – «Алмаз» обстреливал гавань на предельной дистанции беглым огнем. Тяжелые корабельные орудия пока молчали, англичане отвечали ружейной трескотней да редкими «бабахами» карронад. Впрочем, много ли надо крошечному катерку?
Миновав редеющую полосу дымовой завесы, «Аргонавт» оказался прямо напротив желанной цели – винтового линкора «Джеймс Уатт», одного из трех кораблей этого типа, имевшихся у англичан. Пять кабельтовых, тут и слепой не промахнется! Там не менее Краснопольский выждал еще секунд пятнадцать и только потом скомандовал: «Пли!» Пороховой заряд вытолкнул смертоносную сигару из трубы аппарата, и она пошла к цели, оставляя за собой дорожку из пузырьков пара и воздуха.
Парогазовая торпеда образца 1912 года (на флоте ее называли 45–12, по калибру в сантиметрах и году принятия на вооружение) могла доставить семипудовый груз взрывчатки на дистанцию в шестнадцать кабельтовых. Сейчас дистанция была вчетверо меньше, и самодвижущаяся мина никак не могла пройти мимо широченного борта линейного корабля. Она и не прошла: заряд тротила, способный проламывать броневые пояса дредноутов, в щепки разнес деревянный подводный борт, обшитый для защиты от обрастания медными листами. «Джеймс Уатт» повалился на бок, ночь огласилась воплями, люди горохом посыпались с борта в воду.
Краснопольский скомандовал: «Право на борт!», проводил взглядом гибнущий линкор и распорядился выдвигать шесты с минами. По сравнению с торпедой это, конечно, хлопушки, но в гавани Варны еще полно целей. Хватит на всех и еще останется.
Бухта Варны.
18 октября 1854 г.
Мичман Красницкий
– Атакуем с налету! – С правого борта в воду плюхнулась мина-крылатка и катер № 1 дал полный ход. Это была вторая их атака. Первая увенчалась полным успехом: жертва (английский винтовой фрегат) уже легла на борт и теперь погружалась во взбаламученные воды бухты. На это потрачены обе шестовые мины, хотя хватило бы и одной – Федя запоздало сообразил, что погорячился. Двойной взрыв отбросил суденышко, как удар хвоста Моби Дика отбрасывает китобойный вельбот. Все, кто был в катере, повалились с ног, нос захлестнул водяной вал, но дело было сделано. Дали задний ход, мичман, оглохший от взрывов, затряс за плечо рулевого, указывая ему на стоящий у самого входа в бухту большой колесный пароход. В темноте было видно, что из обеих его труб густо валит дым, подсвеченный снопами оранжевых искр, – на судне разводили пары.
– Правь на того! – крикнул Красницкий. – На отходе ударим, пока не опомнились и не снялись с мест!
Катера конструкции генерала Тизенгаузена, кроме шестовых мин, несли по одной крылатке. После утопления фрегата на катере № 1 осталось только это оружие, и мичман намеревался использовать его с наибольшей пользой.