Анан верил в учение Моисея, в данные ему десять заповедей, во многие моральные постановления, но далеко не во все, что было написано редакторами Пятикнижия. Будучи высокообразованным выходцем из духовного сословия, он, очевидно знал, что являлось истинным учением Моисея и что было добавлено из чисто политических или житейских соображений. Он не признавал, конечно, всего, что касается жертвоприношений, которые к тому времени не практиковались, так как сами раввины их отменили после разрушения храма в 70 годах I века.
1. Он верил в бессмертие души и в то, что судьба ее зависит от поведения человека во время его земного существования. Пятикнижие об этом не говорит, по нему Бог наказывает людей во время их жизни на земле.
2. Он верил в личную ответственность человека, тогда как все книги Пятикнижия говорят о Божьем наказании и Божьей милости для всего народа.
3. Он отрицал авторитет и роль духовенства, в то время как по Библии каста жертвоприносителей была посредником между Богом и людьми.
4. Он отрицал силу внешних обрядов и таинств, хотя Ветхий Завет о них все время говорит.
Жертвоприносителей посвящали в должность, и их посредничество между людьми и Богом считалось также таинством. Пятикнижие построено на строгих правилах, религиозных и житейских, и на еще более строгих наказаниях.
Пророки говорят о милосердии и о добродетели, о моральном долге помогать неимущим. Наконец, о доказательстве верности Богу не внешними проявлениями, а своим поведением и духовным состоянием.
Таковы же были и идеи Анана, он был ближе к пророкам, чем к тем, кто составлял текст Ветхого Завета, к учению раввинов, которые ни его, ни его последователей не любили. Но не все, во что он верил, было обязательно для последователей, поскольку он не считал себя пророком и, признавая за собой право свободно толковать Откровения, предоставлял то же право и другим.
Нахаванди был главным последователем Анана. Он признавал учения всех трех пророков и все другие основы учения Анана. Если работы Анана до нас не дошли, то труды его ученика Нахаванди дошли полностью. По Библии человек сотворен по подобию Бога. По Библии и Бог Сам во многом подобен человеку. Он сердится, прощает, уступает, пишет заповеди для Моисея и Сам внешне тоже подобен человеку, как это говорится в Книге Исхода. Нахаванди это отрицал, как, очевидно, и Анан. Нахаванди считал, что Бог непостижим нашим разумом и находится вне наших страстей и переживаний. Этим самым он отрицал самую основу Ветхого Завета, где сказано, что Бог Сам написал Моисею десять заповедей.
Анан и учение Иисуса Христа
Еврейские и арабские авторы его эпохи говорят о влиянии Иисуса Христа на Анана.
Христианская православная церковь и многие русские авторы, знающие учение Анана, которое называется сегодня караимской религией, считают ее очень близкой, если не тождественной, вере так называемых первых христиан самых первых веков христианства. Они считали Иисуса Христа пророком, Мессией, у них не было посвящения духовенства или даже вообще духовенства. Общины выбирали себе председателей без каких-либо прав. Это были, вернее всего, администраторы общин. Обязательных догматов до IV века не было, и, даже после появления местного духовенства, осуществление учения Иисуса Христа могло быть разным в зависимости от общин при условии верности его учению.
Это никак не противоречило словам Иисуса Христа. Достаточно прочесть слова апостола Матфея: «Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим»: сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя». На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22, 36—40).
Отсюда можно заключить, что все в Пятикнижии было учением Моисея. Христос не вдается в подробности, не требует внешних проявлений, достаточно быть духовно достойным, и все поведение человека будет ему соответствовать. Он повторяет эту мысль: «Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым; ибо дерево познается по плоду. Порождения ехидны! как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе; а злой человек из злого сокровища выносит злое» (Мф 12, 33—35).