« "Гости"… Какие они, к чертовой матери, "гости"?» – подумал генерал-лейтенант убаюкиваемый шумом моторов. Ведут себя как хозяева в доме. Сразу же дали понять, что "это наша война, и мы будем её воевать". И ведь не откажешь им. Тут каждый штык на счету, и вдруг привалило такое вот счастье...
Александр Михайлович глянул в иллюминатор – берег Тамани остался справа, а под крылом тянулись покрытые белыми барашками волн тёмные воды Понта Эвксинского. Рядом с самолётом представителя Ставки летели два истребителя Як-1 сопровождения – всё, что сумело выделить командование Кавказского фронта для прикрытия столь важного перелёта.
К убаюканному шумом моторов Василевскому подошёл бортмеханик.
– Товарищ генерал, командир корабля просит вас пройти в кабину...
- Что там стряслось? – представитель Ставки встал и, пригнувшись, начал пробираться в кабину пилотов.
- Вызывают Вас, товарищ генерал, по радио... – бортмеханик открыл перед Василевским дверь в кабину пилотов и протянул ему гарнитуру. – Слушайте, товарищ генерал-лейтенант ...
В наушниках чуть хриплый голос повторял: "Сокол-1" вызывает самолёт представителя Ставки, "Сокол-1" вызывает самолёт представителя Ставки..."
Пилот посмотрел на Василевского.
– Товарищ генерал, может вернёмся от греха подальше?
- Дайте сюда, – Василевский забрал у пилота гарнитуру. – Куда тут нажимать?
- А вот сюда, – бортмеханик вдавил клавишу, переключая радиостанцию на передачу.
- Говорит представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал-лейтенант Василевский. "Сокол-1", кто вы?
- Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – ответило радио. – Говорит ведущий пары прикрытия майор Скоробогатов. Наблюдаем вас на радаре, находимся на встречном курсе, до визуального контакта осталось меньше минуты...
Пока генерал-лейтенант размышлял, лётчик переключил канал связи на себя.
– Говорит командир спецборта подполковник Ольхович. Как вы сумели нас обнаружить, майор? Информация об этом полёте была совершенно секретной.
- Ничего удивительного, товарищ подполковник, ваши "маленькие" так разгалделись в эфире открытым текстом, что я теперь и не знаю, для чего у них рации: для взаимодействия в бою или для пустой болтовни и разглашения секретов?
Летчик снова щёлкнул тангентой.
– Понятно! – и добавил несколько слов не публикуемых в обычных словарях. – "Сокол-1", где вы в настоящий момент находитесь?
В эфире раздался короткий смешок.
– Перед вами, прямо по курсу.
Чуть выше горизонта появилась пара чёрных точек, – пять, четыре, три, два, один... В последнее мгновение точки разошлись далеко в стороны и, заложив крутой вираж, превратились в два стремительных стреловидных силуэта, которые зависли по обе стороны и чуть выше транспортника. В кабину ПС-84 проник протяжный гул и свист реактивных двигателей. Генерал-лейтенант Василевский жадно всматривался в покрытую серо-голубой камуфляжной раскраской краснозвёздную машину непривычных очертаний. На его взгляд, эти похожие на наконечник стрелы самолёты были лишь чуть меньше транспортного ПС-84. Практически всё место под узкими стреловидными крыльями занимали угрожающе выглядящие реактивные снаряды. С непривычки Василевский долго не мог понять, где у этого монстра двигатели. Потом вспомнил про сообщения о разработке англичанами самолёта с турбореактивными двигателями, и сразу всё встало на свои места... "Яки", шарахнувшиеся было в сторону при приближении "гостей", снова заняли свои привычные места в ордере.
- Товарищ майор, – Василевский вдруг неожиданно закашлялся, – как называются ваши машины?
- МиГ-29, товарищ генерал, в корабельном исполнении, – ответил Скоробогатов.
Некоторое время полёт продолжался в полной тишине, справа Керченский полуостров, уже освобождённый Красной Армией, сменился Южным берегом Крыма, который пока ещё оккупировали немецко-румынские войска.
Где-то на траверзе Алушты на связь вышел майор Скоробогатов.