Фактически «языковые» статьи Конституции являются детализацией норм ныне действующего Закона Украины о языках, а не отражением крымской региональной специфики, где свыше 90 % населения не используют никакой другой язык, кроме русского.
Большая часть новой Конституции посвящена системе внутреннего управления в автономии. Документ детально разграничивает сферы ведения Верховной Рады и Совета министров Крыма, устанавливая верховенство представительной ветви власти, регулирует взаимоотношения республиканских властей и местных администраций и т. д.
Новая Конституция встретила отнюдь не однозначную реакцию в обществе. Парламентское большинство поддержало ее, однако реакция крымских политических организаций и населения была не столь единодушной. Пророссийские организации (Русская община Крыма, РПК/РДК и др.) подвергли документ резкой критике. В заявлении Думы Русской общины Крыма говорилось: «фактически, новая крымская Конституция будет предоставлять Крыму и его гражданам прав даже меньше, чем украинская… Крымские депутаты пошли на добровольное ограничение уже имеющихся и признанных Украиной полномочий Крыма в таких областях, как права и свободы человека, социальные вопросы»[320] и т. д. Особенно резкие протесты вызывало положение Конституции о статусе русского языка. В том же обращении указывалось, что Конституция «не защищает права русской этнической и русской языковой общин… она предусматривает планомерное усиление украинизации…».[321] Не менее резкой критике подвергла Конституцию и партия «Союз». «Союзовцы» считали, что новое руководство Крыма пошло на неоправданные уступки Киеву взамен на карт-бланш, данный Л. Грачу на установление режима своей личной власти в регионе.[322] Любопытно, что даже некоторая часть коммунистов явно неодобрительно отнеслась к Новой крымской Конституции. Как и представители других партий, они считали этот документ результатом сговора правящих кругов Крыма и украинских властей.[323] Оппоненты даже инициировали принятие Государственной Думой России специального Заявления «В связи с закреплением в Конституции Автономной Республики Крым украинского языка как единственного государственного языка на территории АРК».[324] С другой стороны в качестве противников новой Конституции выступили Националистические и национал-либеральные организации Украины и проукраинские группы в Крыму, а также национал-радикальное крыло крымскотатарского движения, группирующееся вокруг Меджлиса крымских татар. Фракция Народного Руха Украины попыталась торпедировать (неудачно) утверждение Конституции Крыма на сессии ВР Украины. Меджлис крымских татар был недоволен тем, что документ полностью игнорировал подходы этой организации к проблеме организации крымского общества и сам факт ее существования.
Что касается сторонников нового Основного нормативно-правового акта автономии и, прежде всего, Л. Грача, то, по его мнению, новая Конституция Крыма явилась не только реалистическим документом, отвечающим современному состоянию крымско-украинских взаимоотношений, но и документом, расширяющим полномочия автономии по сравнению с ее нынешним положением. «Отличительной особенностью принятой Конституции АРК, — подчеркивал Л. Грач, — является высокая степень экономической самостоятельности… республики В ней закреплено наше право на землю и природные ресурсы, определен порядок управления имуществом… находящимся на территории автономии, установлены особые принципы формирования бюджета республики по так называемой одноканальной системе».[325] По мнению Грача: «Конституция АРК закрепила такой объем полномочий, который при восстановлении ранее существовавших связей в рамках СНГ был бы достаточным для обеспечения поэтапного социально-экономического и культурного возрождения региона…».[326]
Если говорить о новой Конституции Крыма в целом, то она зафиксировала то состояние, в котором оказалась автономная республика после ее «введения в правовое поле Украины» в 1995 году и четырех лет глубокого политического кризиса. Конституция в полной мере отражает то противоречивое положение, которое занимает территориальная автономия в составе унитарного государства, положение, при котором у нее практически нет особых полномочий, а есть лишь особый статус. В то же время по тексту Конституции было бы не совсем верно судить о реальном содержании сегодняшних украино-крымских отношений, которые определяются не столько писаным законодательством, сколько сложившейся практикой контактов первых лиц украинского государства и крымской автономии, а также ограниченной способностью украинской центральной власти к более или менее полному контролю за ситуацией, прежде всего экономической, на полуострове. Сфера реальных полномочий Крыма сегодня не совпадает со сферой юридически признанных полномочий. Можно даже сказать, что связь этих двух сфер в известном смысле обратно пропорциональна. Так же, как наличие Конституции Крыма, принятой в 1996 году, вовсе не подразумевало реальных прав и полномочий республики, но наоборот было причиной политики жестких административных ограничений и контроля со стороны Киева, уступки, сделанные нынешними властями в сфере юридических прав и полномочий автономии повлекли за собой известное расширение их реальных возможностей. Реальные права администрации Л. Грача, уровень ее автономности от Киева неизмеримо выше статуса предшествующих правительств с 1995 года. В известном смысле это связано с теми уступками, которые были сделаны в ходе разработки Конституции, а также с поддержкой, которую Л. Грач как коммунист имеет в Верховной Раде Украины.