КРЫМСКИЙ УЗЕЛ. ПЕРСПЕКТИВЫ ХХI ВЕКА
Есть магия календаря. В 1999 году очень трудно устоять перед искушением делать глобальные выводы и давать не менее глобальные прогнозы. Формального окончания столетия для этого. конечно же, мало, но в нашем случае действительно присутствует ощущение того, что известный этап политической истории полуострова завершен и мы стоим на пороге чего-то нового. Иллюзия ли это — покажет время. На первый взгляд, у нас есть основания для того, чтобы попытаться, так сказать, «подвести черту» под известным периодом нашей истории, ведь как бы то ни было — под главными темами «крымской повестки дня» уже поставлены точки. Итак:
Остался в прошлом драматический спор между Россией и Украиной за контроль над Черноморским флотом и его базой — Севастополем. В 1997 году президенты России и Украины Б. Ельцин и Л. Кучма подписали пакет соглашений, а также большой Договор, согласно которому Российская федерация подтвердила отсутствие территориальных претензий к Украине, а Украина согласилась с присутствием на ее территории российского военно-морского контингента. В сущности, им утверждается отказ России от Крыма (что было ясно с самого начала, несмотря на громогласные заявления российских патриотов). Украине заплатили Крымом за нахождение в политической и экономической орбите северной соседки (таким образом, осуществился придуманный автором этих строк в 1991 году образ Крыма как якоря, который всегда будет удерживать Украину у «причала» содружества, то есть России — правда, автору от этого не легче).
С принятием двух Конституций — украинской в 1996 и крымской в 1998 годах определен статус Крыма в составе Украинского государства как ее «неотъемлемой составной части», обладающей ограниченной автономией. В республике был сохранен региональный парламент и правительство. Определены полномочия и сфера компетенции крымской региональной администрации. Это также можно рассматривать как результат известного компромисса. Украинские власти вынужденно признали самобытность Крыма, но втиснули ее в чрезвычайно узкие рамки. Можно сколько угодно сетовать по этому поводу, но от главной причины происшедшего нам не уйти — крымская элита оказалась неспособной четко формулировать и эффективно отстаивать свои интересы. В десятилетней борьбе с не вполне ясными целями местное политическое движение растратило свой энергетический потенциал. Неоднократно обманутые и подставленные своими вождями их немногие активные и очень многие пассивные сторонники если и не успокоились, то «залегли на дно».
Наконец-то завершился исключительно трудный процесс возвращения на свою историческую родину крымских татар. Можно спорить о том, сколько еще представителей этого народа осталось за пределами полуострова, однако, динамика репатриации последних лет неопровержимо свидетельствует: массовый поток возвращения иссяк, а вместе с ним отошли в историю те противоречия и те формы борьбы, которые были свойственны для эпохи «ранней» репатриации. Крымские татары получили право считаться украинскими гражданами и участвовать в общественной и экономической жизни региона наряду с другими его жителями. Что касается их политических организаций — прежде всего Меджлиса, то, не будучи официально признанным государством, он тем не менее получил возможность де-факто весьма серьезно, если не монопольно, влиять на все аспекты жизни крымскотатарской общины и представлять ее как перед государственными институтами, так и перед международными организациями. Как бы взамен гарантированного представительства крымских татар в парламенте автономии, представители Меджлиса получили два места в Верховной Раде Украины
Таковы основные итоги. Уже с первого взгляда на них ясно, что если и можно говорить здесь о точках, то в конце каждой темы их явно больше одной… А это означает, что так называемые «решения» носят всего лишь промежуточный характер и скорее просто фиксируют существование сложных вопросов, нежели формулируют ответы на них. Настоящие же ответы (если таковые вообще возможны) просто отложены на неопределенный срок.
То, что в случае украино-российских отношений это так, говорит хотя бы четырехлетняя история с ратификацией Госдумой России большого договора с Украиной и не менее длительный процесс обсуждения Соглашения по черноморскому флоту в парламенте Украины. И с одной, и с другой стороны остается немало принципиальных противников предложенных президентами двух стран схем разрешения проблемы. И даже то, что некоторое время назад, не без влияния событий на Балканах ратификация этих документов все же произошла, это вовсе не означает того, что проблема вовсе снята с повестки дня. Уже с истечением 20-ти летнего срока базирования ЧФ в Севастополе спор может вспыхнуть с новой силой и ожесточенностью.