Вскоре Чубайс все взял в свои руки. Сначала его штаб размещался в здании Московской мэрии, несколькими этажами выше офиса группы «Мост». «Это действительно удобно, — замечал Коржаков, — под боком Филипп Бобков со своими профессиональными аналитиками и эксклюзивной информацией службы безопасности „Моста“. Размещение штаба Чубайса рядом с группой „Мост“ показало, как быстро изменился политический пейзаж — ведь всего год назад люди генерала Коржакова совершили „наезд“ на группу „Мост“ — „Мордой в снег!“ — по наущению Березовского и президента Ельцина.
Вскоре штаб Чубайса переехал в «Президент-отель». Это тщательно охраняемое здание было закрыто для посторонних. Оно входило в сферу ведения управляющего кремлевской собственностью Павла Бородина (оказавшегося в 1999 году в центре расследования швейцарской прокуратуры по делу о взяточничестве и отмывании денег), и сюда по самым разным поводам стекались бизнесмены и правительственные чиновники — сторонники Ельцина.
Ключевой фигурой во вновь созданной команде стала тридцатишестилетняя дочь Ельцина Татьяна Дьяченко. «Это придумал Юмашев, — вспоминает Березовский. — Он позвонил мне в шесть утра и говорит: „У меня есть совершенно гениальная идея“. И произносит только одно имя: „Таня“. Я спросонья не вполне понял. „Что „Таня“?“ Он отвечает: „Таня должна работать с нами в аналитической группе“. …Идея действительно была гениальной, я тогда ее недооценил. Это открывало доступ информации к президенту. До выборов оставалось мало времени, и принимать решения надо было мгновенно. А эти решения мог принимать только президент. Поэтому нужна была оперативность и доверие к этому информационному каналу».
Березовский, Юмашев и Чубайс согласились, что участие Татьяны в работе предвыборного штаба принесет неоценимую пользу. Но как обратиться к ней с этим предложением? Как объяснить ее участие российским политическим кругам? По словам Коржакова, эта тройка отводила Тане такую же роль, какую сыграла дочь французского президента Жака Ширака Клод — она смягчила образ отца на президентских выборах во Франции в 1995 году. Фактически Татьяна сыграла куда более важную роль, чем просто советник по связям с общественностью — она стала одной из ключевых фигур в предвыборной кампании. Все крутилось вокруг нее, и от нее зависели судьбы давних помощников Ельцина.
Говоря о предвыборной кампании 1996 года, Березовский высоко оценил вклад Татьяны в дело олигархов. «Трудно заподо—зрить Татьяну Дьяченко в том, что она имела какие-то иные цели, кроме тех, которые имели мы (олигархи) все», — сказал он российскому журналисту.
Татьяна была частым гостем не только в особняке Березовского; ее нередко видели и в другом предвыборном штабе Ельцина (официальном) — «Президент-отеле». Это была территория Чубайса. Присутствие Татьяны в группе Березовского—Чубайса предопределило кончину предвыборного штаба Сосковца—Коржакова. Позднее Березовский вспоминал, как на новое развитие событий отреагировали «консерваторы»: «Сначала они не вполне понимали, что происходит, — так резко изменился весь политический расклад вокруг президента».
«В предвыборном штабе Таню назначили независимым наблюдателем, — вспоминает Коржаков. — (На самом деле) все знали, что дочь Ельцина полностью зависит от мнения Березовского и Чубайса».
«Несерьезная сумма»
Березовский и его коллеги делали все возможное, чтобы обеспечить победу Ельцина. Государственным служащим запрещалось принимать участие в предвыборной кампании, однако был задействован практически весь государственный аппарат, особенно губернаторы. Государственным телеканалам, например ОРТ Березовского, полагалось сохранять нейтралитет, однако на них нескончаемым потоком показывали новости, документальные программы и рекламные ролики, возвеличивавшие Ельцина и дискредитировавшие его противников. В соответствии с законом расходы партии на предвыборную кампанию не должны превышать 3 миллиона долларов, но, по оценкам СБП, на кампанию Ельцина было истрачено более одного миллиарда, а по оценкам вашингтонского мозгового треста «Центра по стратегическим и международным исследованиям» — более двух миллиардов долларов.
«Деньги пошли на губернаторов и на подкуп людей, — вспоминает полковник Валерий Стрелецкий, руководитель отдела по борьбе с коррупцией СБП. — Их истратили на различные фиктивные партии, например партию Ивана Рыбкина (умеренно левая партия), и различные общественные движения, например казачество. „Наш дом — Россия“ (партия премьер-министра Черномырдина) тоже получила деньги из этого фонда. Повсюду создавались предвыборные штабы…»
Какое-то время спустя я спросил Чубайса, во что обошлась предвыборная кампания Ельцина. «Не знаю, не могу сказать, — ответил он. — Но официально зарегистрированный фонд кандидатов (3 млн долларов) — это совсем несерьезно».
«Ельцинская предвыборная кампания финансировалась в основном за счет тайных поступлений от российских банков и финансово-промышленных групп, а также отдельных предпринимателей, — говорит Коржаков. — Эти деньги поступали в так называемую „черную кассу“; за них никто не отчитывался. Березовский сразу стал основным распорядителем этой кассы».
Много денег из этого фонда ушло на оплату проельцинских программ на частных телеканалах, рекламных щитах, установленных местными градоначальниками, проельцинских рок-концертов, организованных шоу-бизнесом, листовок и плакатов, изданных частными издательствами. Регистрацией денежных поступлений на президентскую кампанию и контролем их расходования в основном занимался предвыборный штаб. Эта система работала как «черная касса».
«Всю схему координировал теневой предвыборный штаб в доме приемов „ЛогоВАЗа“, — говорит Стрелецкий. — Ее придумали те же люди, что придумали залоговые аукционы. В начале 1996 года они много раз встречались в доме приемов „ЛогоВАЗа“: Березовский, Татьяна Дьяченко, Чубайс и другие. На этих встречах Татьяна Дьяченко представляла интересы отца, Березовский представлял интересы предпринимателей, а Чубайс руководил самой кампанией».
Хотя деньги «черной кассы» прокручивали многие коммерческие банки, главная роль была отведена Александру Смоленскому, возглавлявшему «Столичный банк сбережений» (в котором, как станет известно позже, Березовскому, по некоторым оценкам, принадлежало 25 процентов акций).
«Среди банкиров Смоленскому была отведена роль администратора, — объясняет Стрелецкий. — Березовский осуществлял связь с правительственными структурами. Он ближе всех стоял к правительству и фактически играл связующую роль между Кремлем и бизнесом. Если возникал вопрос, который требовал решения властей — какой-нибудь экономический вопрос, представлявший интерес для группы олигархов, — его решал Березовский. Если Смоленский был руками, то Березовский был головой этого организма».
Березовский стремился представить себя главным архитектором ельцинской кампании. Он публично хвастался своим превосходством и постоянно принижал роль другого человека, который мог претендовать на титул руководителя кампании — Анатолия Чубайса. «Ни одной идеи во время этой кампании не исходило от Чубайса, — сказал Березовский в интервью „Коммерсанту“. — Он — не генератор идей, но блестящий их аналитик и реализатор. Очень часто наши предложения вызывали у него возражения, но потом он смирялся или подхватывал их. Во всяком случае, он их исполнял, и на очень высоком уровне».
Разработанная Березовским схема финансирования президентской кампании была верхом изобретательности: зачем зависеть от добровольных частных взносов, когда можно прокручивать государственные средства? В то время, когда учителя, врачи, солдаты и рабочие месяцами не получали зарплату, миллионы пожилых людей не получали пенсии, ельцинская команда решила бросить миллиарды долларов на переизбрание президента. Но использовать бюджетные средства для финансирования предвыборной кампании — это явно противоречило закону, эти деньги надо было отмыть через крупные промышленные империи Березовского и других олигархов. «Средства „черной кассы“ были незаконными не только с точки зрения правил избирательной кампании; они представляли собой выручку от операций на черном рынке», — заметил Стрелецкий. Бизнесмены вносили в «черную кассу» сотни миллионов долларов. В обмен они получали суммы, превышающие их взносы во много раз, в виде государственных субсидий.