Она выскользнула в сад, воспользовавшись потайной лестницей, спускавшейся к маленькой двери в основании башни. По случаю праздника дорожки пустовали: придворные украшали своим присутствием торжества или готовились к вечернему балу. Девушка без труда незамеченной проскользнула к потайному уголку. Почти бесшумно пробравшись сквозь кусты (легкий шорох заглушало журчание ручья), она остановилась у выхода на полянку и осторожно взглянула туда, слегка отведя ветви. Филип сидел под деревом на ее любимом месте и отсутствующим взглядом смотрел на озерцо. Судя по лицу, мысли его витали где-то далеко. Ив хорошо знала это похожее на транс состояние, в которое вводили находящегося здесь бормотание ручья и игра солнечных бликов. Девушка медленно вышла из кустов и направилась к прудику. Остановилась у кромки воды на противоположном берегу. Еще несколько минут молодой человек ничего не замечал, но потом до его витавшего где-то сознания стало доходить, что в воде появилось отражение. Он поднял глаза и увидел Ив.
Это поразило его как молния. Он не узнал ее, по крайней мере, в тот момент не понял, что видел это лицо раньше. Цветочный аромат, разлившийся в воздухе, показался ему знакомым, но он не мог сосредоточиться и вспомнить, почему. Его настолько поразила красота видЕния, соткавшегося, как он полагал, из песни ручья и игры солнечных бликов, что он сидел, не смея шевельнуться, и любовался ею. Он сразу разглядел: незнакомка невероятно хороша, изгибы ее фигуры так и излучали чувственность, но больше всего Филипа притягивали ее глаза. Взглянув в них, он ощутил покой и радость, и ему не хотелось ни двигаться, ни пытаться заговорить.
Ив напряглась, когда Филип очнулся и взглянул на нее. Но в первую же минуту поняла: она, наконец, нашла того, кого искала. На его лице отразилось столь искреннее восхищение, смешанное с удивлением, что он напомнил ей ребенка. В то же время, короткий взгляд, которым он окинул ее фигуру, был вполне мужским и обжег ее огнем внезапно проснувшегося желания. Но, в отличие от других знакомых ей мужчин, он не задержался на разглядывании ее тела, весьма откровенно выставленного напоказ, а остановился на лице. В его глазах она видела мальчишеское восхищение, хотя где-то в глубине, возможно даже не осознаваемое им самим, темнело властное мужское желание.
Ни один из них не отдавал отчета, сколько прошло времени, но Ив, наконец, нашла в себе силы отвести взгляд, повернуться и быстро уйти с поляны. Филип какое-то время сидел неподвижно, потом закрыл лицо руками.
"Я что, схожу с ума от воздержания? " -- лихорадочно думал он. -- "С другой стороны, если б так, она скорее голой должна была мне привидеться. Хотя ее платье возбуждало, пожалуй, больше, чем нагота. Теперь придется тут до вечера сидеть и листья на кустах считать, чтоб от стояка избавиться. Или залезть в родник -- вода там ледяная, все сразу как рукой снимет. Черт бы побрал старика с его идиотскими условиями! Если у него есть глухонемые сиделки... Постой-ка! Я уже видел ее тогда, в бреду. И цветочный запах... Что за черт! Может, это призрак? Или какая-нибудь здешняя дриада, наяда, какая там еще нечисть бывает? Кикимора? Нет, она точно не кикимора. Глаза зеленые, распутные... Она знает, чего хочет... Но было в них еще что-то..., что-то такое, чего я у других не видел. Нет, видел, но только не у тех, с кем спал, и это не мне предназначалось... А эта ко мне пришла, я чувствую!" Перед мысленным взором вновь встал ее образ, и Филип застонал: "Нет, нет, уйди! Забыть, не думать, иначе точно свихнусь!"
Только к вечеру он вернулся из сада в башню, выпил без ужина бутылку вина и отправился спать. Во сне ему явилась зеленоглазая незнакомка и охотно реализовала все фантазии. Утром он проснулся в хорошем настроении, несмотря на головную боль после выпитого. Сначала удивился отсутствию эрекции, но потом вспомнил свой сон и почувствовал неприятную склееность под одеялом. "Докатился! Кончаю во сне как мальчишка", -- подумал он с раздражением. -- "Хотя лучше уж так, чем постоянно опасаться, что мой неугомонный дружок штаны разорвет и наружу вылезет." В голове пронеслось несколько витиеватых фраз в адрес крестного.
В то утро за завтраком Филип был столь угрюм, что Правитель поинтересовался, не заболел ли он.
-- Пока нет, но скоро заболею.
-- А в чем дело?
-- Отпустите меня в бордель или распорядитесь привести девку сюда. Ваша Тайная служба знает, которую, -- не удержался крестник.
-- Да, похоже, тебя крепко припекло! Так этим объясняется твоя раздражительность, мрачность, отказы от еды, изматывающие тренировки на мечах, пьянки в казарме?
-- Как вы наблюдательны, ничего не забыли! Да, этим. Сколько я еще должен жить как монах?
-- Никак не меньше месяца, -- ответил Правитель, у которого были свои планы.
-- Не меньше месяца?! Лучше повесьте меня.
-- Ты серьезно?
-- Абсолютно. Ради чего все это? Вы же не морите меня голодом.
-- Еда -- необходимость, а это -- излишество. Ты не животное, должен уметь себя контролировать.
-- Для меня это почти такая же необходимость, как еда. И я себя уже очень долго по моим меркам контролирую.
-- Замечательно, значит, скоро должен наступить перелом, и ты перестанешь в этом так сильно нуждаться.
-- Какой перелом? Яйца, что ли, отсохнут? -- Филип нагло уставился на крестного, явно ожидая ответа.