Правителя не радовала красота дочери, и очень раздражало производимое ею на мужчин впечатление. В дворянской среде Алтона существовала политика двойных стандартов в отношении женского целомудрия. Во дворце Правителя и замках всех крупных феодов нравы царили весьма свободные, мало кто придерживался верности в браке, это даже считалось дурным тоном. Тем не менее, жениться полагалось на девственницах. Конечно, в реальности мало кому так везло (или не везло?), но требовалось соблюсти видимость. Правитель считал дочь взбалмошной глупой девчонкой, от которой можно ждать любых неприятностей. Он решил выдать Евангелину замуж, как только той исполнилось шестнадцать. Нашел жениха, что при красоте, происхождении и богатстве девушки не составило труда, и, вызвав дочь к себе, поставил в известность: свадьба состоится через три месяца. Ив презрительно рассмеялась и заявила, что замуж она по выбору отца не выйдет ни через три месяца, ни через тридцать три года. Правитель был вне себя, но, не имея законного права принудить дочь к замужеству, чудом сдержался и сказал:
— Тебе не нравится жить со мной во дворце. Выйдешь замуж — получишь свободу.
— Свободу?! — Ив снова засмеялась. — Вы, конечно, невысокого мнения о моих умственных способностях, но я никак не предполагала, что считаете меня полной дурой.
Правитель еще больше нахмурился, но по-прежнему сдерживался.
— Какая же это свобода, — продолжала дочь, — если какой-то мудозвон запрет меня в другом замке, да еще будет сношать когда и куда ему заблагорассудится?
Отец никогда не старался сдерживаться в выражениях с бесившей его дочерью, а та оказалась способной ученицей. Правитель уже не первый год пожинал плоды собственного воспитания, выслушивая дерзости Евангелины.
— Ну ладно же, дрянь, — рявкнул он, окончательно выведенный из себя очередной казарменной тирадой девчонки. — Не хочешь выходить замуж по моему выбору, клянусь, я не дам тебе выйти по твоему!
— Очень огорчили! — Ив упивалась его гневом. — Я видела, до чего замужество довело мою мать, так что совсем не стремлюсь сменить фамилию!
Правитель хотел влепить ей пощечину, но Ив так ловко увернулась, что у него вырвалось:
— Почему ты не родилась мужчиной с таким характером и реакцией?
— Потому что мне хотелось идти вам наперекор с момента зачатия! — тут же нашлась девушка.
На этом закончилась первая и единственная попытка Правителя избавиться от дочери, выдав ее замуж.
Несвобода и постоянные стычки с отцом тяготили Ив. Лишившись матери и не видя от родителя ни капли душевного тепла, не говоря уж о любви, она была невероятно одинока. Все настоящие друзья остались в материнском феоде, а попытки сблизиться с кем-то при дворе быстро заканчивались горьким разочарованием. Примерно пару раз в год девушка месяц-другой старалась вести себя послушнее и сдержаннее, потом приходила к Правителю и кротко просила отпустить ее жить в унаследованный от матери замок. Он неизменно отказывал, даже когда просьбы свелись к позволению покидать столицу лишь на какое-то время. Правитель объяснял отказы неверием в хорошее поведение дочери. «Останешься без присмотра — натворишь глупостей», — говорил он. — «Я не предоставлю тебе возможности опозорить мое имя». Второй причиной являлась угроза безопасности единственной наследницы. На самом деле существовала третья причина, о которой отцу сказала сама Ив. Девушка полагала, что ему наплевать и на ее глупости, и на безопасность, он просто мстил дрянной девчонке за непокорность. Правитель, как обычно, не упустил шанса поиздеваться, но наедине с собой должен был признать, что доля правды в словах Евангелины есть, и дочь вовсе не так глупа, как ему хотелось бы.
Была доля правды и в опасениях о безопасности девушки. В Алтоне в те времена орудовала разбойничья шайка под предводительством некоего Жеребца. Никто не знал, кто он и откуда взялся, но результаты набегов не позволяли сомневаться в его талантах предводителя. Грабили люди Жеребца только богатых, в раздаче денег беднякам их никто не уличил, но малоимущие им и так симпатизировали. Все набеги означенной шайки проходили на удивление бескровно, злоупотребляли разбойники лишь похищением девиц и молодых женщин. За них обычно просили выкуп, хотя некоторые возвращались домой бесплатно. Большинство дам не распространялось о подробностях пребывания в плену, но постепенно стали просачиваться слухи, что предводитель разбойников, Жеребец, весьма неравнодушен к женскому полу. Якобы он не пропускает ни одной мало-мальски хорошенькой мордашки и обладает членом невероятных размеров, за что и получил свое прозвище.