— Я же говорил вам, что здесь не может никого быть. Раз уж тут ходит Крошка Лэрри, он не потерпит на своей территории чужаков. Так что заезжайте, как будете поблизости, ребята…
Ему пришлось выкрикивать последние слова, потому что фургон взревел, держа курс на запад, по пятам преследуемый Крошкой Лэрри.
— Вот это здорово, — сказал Стингер с благоговением в голосе. Я молча кивнул в знак согласия. Даже в самой унылой и безрадостной жизни бывают моменты полнейшего триумфа.
Ну хватит развлекаться, пора за работу. Я вставил соломинку в рот и растянулся на теплом сене.
— Свинобразы очень приятны, когда знаешь их нравы.
— Полиция, кажется, так не думает, — сказал он.
— Да уж, догадываюсь. Никогда не видел ничего лучше. Мне бы не хотелось вновь встретиться с полицией.
— А кому хотелось бы? За что тебя посадили?
— Ограбление банка. Ты когда-нибудь брал банк?
Он присвистнул от удивления и отрицательно покачал головой.
— Это не мой стиль. Я бы и не знал, что нужно делать. Кулачные бои — вот мой стиль. Я не знал поражения целых девять лет.
— Шатаясь тут и там по окрестностям, ты, должно быть, встречал много людей. Никогда не сталкивался со Смелли Шмаком? — сымпровизировал я. — Мы вместе брали как-то банк в Грэм Стейт.
— Никогда не встречал его. И никогда не слышал о нем. Ты первый грабитель банков, которого я видел в своей жизни.
— Правда, что ли? Ну, да, нас теперь мало осталось. Но ты же должен знать каких-нибудь медвежатников. Или автомобильных воров?
Все, чего я добился, это еще одно его отрицательное покачивание головой.
— Я только в тюрьме и мог встретить таких парней, как ты. Я знаю нескольких аферистов; они появляются иногда на наших боях. Но у всех у них ветер в карманах, они неудачники. Я знавал одного, могу спорить, что ты его знаешь — Слон, но это было много лет назад.
— Слон? — повторил я, быстро моргая и стараясь припомнить названия шахматных фигур. — Я давно не играл в шахматы.
— Да не тот слон. Я имел в виду одного чудака, который занимался тем, что чистил банки и наши карманы. Я думал, ты его знаешь, или хотя бы слышал о нем.
— Наверное это было не в мое время.
— И ни в чье другое. Это было многие годы назад. Полиции так и не удалось его поймать, как я слышал. Один аферист говорил, что хорошо знал его, и говорил также, что он давно уже отошел от дел, и залег на дно. Хороший был человек.
Стингер не знал ничего больше, и бесполезно было выведывать у него еще что-то. Разговор наш помаленьку затих, и мы оба продремали до темноты. Нас мучила жажда и голод, но мы знали, что днем нам все равно придется прятаться. Я жевал свою соломинку и старался не думать об огромных бутылках с пивом или холодной водой, а думать лучше о Слоне. Это очень слабая зацепка, но большего я не имел. К заходу солнца я просто ужасно проголодался и хотел пить, а также впал в совершеннейшее уныние. Мое веселое тюремное приключение обернулось полнейшим фиаско. Тюрьмы предназначались для неудачников — вот и все, что я успел выяснить. И для того, чтобы это узнать, я рисковал жизнью и всеми своими членами. Никогда больше. Я поклялся сам себе, что буду впредь держаться от тюрем подальше и от полицейских тоже. Настоящие преступники не позволяют себя поймать. Как Слон, кем бы он ни был. Когда последний луч света скрылся за горизонтом, мы осторожно приоткрыли дверь сарая. До наших ушей донеслось мерное похрюкивание, и огромная фигура загородила нам выход. Стингер раскрыл рот от изумления, и я втащил его обратно, пока он не бросился наутек.
— Возьми палку, она может пригодиться, — сказал я. — Я научу тебя новому ремеслу.
Мы скребли шкуру животного, как сумасшедшие, и оно тихонько похрюкивало от удовольствия. Когда же мы наконец отправились в путь, боров побежал за нами, словно собачонка.
— Мы приобрели друга на всю жизнь, — произнес я, когда мы выскользнули за ворота и помахали на прощанье нашему свиноподобному приятелю.
— Такого друга мне и даром не надо. Ты представляешь себе, что нам необходимо теперь сделать?
— Естественно. Я славлюсь тем, что всегда все планирую заранее. Здесь ниже проходит железнодорожная ветка, по которой гоняют грузовые платформы, перегружая на них товары с проходящих мимо рейсовых поездов. Нам нужно держаться от нее подальше, потому что там наверняка полно полиции. Параллельно ветке идет дорога, по ней ездят грузовики, и она ведет к магистрали, где осуществляется световой контроль. Машины должны останавливаться, пока дорожный компьютер не засечет их и не разрешит двигаться дальше. Вот туда мы и пойдем…
— И вломимся в кузов какого-нибудь грузовика!
— Ты делаешь успехи. Нам надо только выбрать правильное направление, удостовериться, что грузовик следует на запад. Иначе мы снова попадем в прекрасный город Пели Гейтс (Жемчужные Ворота), а вместе с тем и в нашу любимую тюрьму, из которой мы с таким трудом выбрались.
— Показывай дорогу, Джим. Ты самый смекалистый парень из всех, кого я встречал в своей жизни. Ты далеко пойдешь.
Я именно этого и добивался и кивнул ему в знак согласия. Жаль только, что он не пойдет так далеко. А я ведь не собирался провести свою жизнь на какой-нибудь ферме, это он мог удовлетвориться сельской жизнью. Но похоже, что Стингер планировал что-то более грандиозное. Я не хотел становиться соучастником убийства.
Мы нашли дорогу и притаились в кустах. Рядом остановились два грузовика — за ними появились огни еще одного. Мы оставались вне поля зрения. Сначала один, а за ним и второй, тронулись с места и направились на восток. Когда третий замедлил ход и остановился, в свою очередь вспыхнули огни. На запад! Мы рванули вперед. Пока я возился с замком, Стингер страховал меня сбоку. Он потянул ручку вниз, и дверь распахнулась. Грузовик тронулся, и он подтолкнул меня внутрь. Ему пришлось догонять отъехавший фургон — он схватился за нижнюю перегородку и втащил себя в кузов одним резким движением своих мощных рук.
— Мы все-таки сделали это! — торжествующе произнес он.
— Конечно, сделали. Грузовик едет в нужном тебе направлении, а мне придется выйти и вернуться в Пели Гейтс, как только спадет жара. Примерно через час мы будем проезжать мимо Билльвилля. Там мы с тобой и попрощаемся.
Путешествие длилось недолго. Я спрыгнул на первой же остановке для светового контроля, и он пожал мне руку на прощанье.
— Удачи тебе, малыш! — выкрикнул он, когда машина тронулась. Я не мог пожелать ему того же самого. Поэтому взял на заметку регистрационный номер грузовика и вытащил монетку, как только заурчал мотор. Как только он скрылся из виду, я повернулся к ярко освещенному телефонному аппарату. Я чувствовал себя подлым предателем, нажимая кнопку вызова полиции.
Но у меня действительно не было никакого выбора.
В отличие от незадачливого Стингера, я разработал тщательный план побега. И его частью был замысел дать совершенно ложное направление своему партнеру. Он был не так глуп, и ему не составило бы большого труда вычислить, кто же донес на него. Поэтому, если он заговорит и расскажет полиции, что я вернулся в прекрасный город Пели Гейтс, это будет даже лучше. У меня не было желания покидать Билльвилль, хотя бы на некоторое время.
Эту контору арендовало какое-то агентство, и все делопроизводство велось здесь компьютером. Я бывал тут раньше, еще до моего банковского грабежа, и тогда же оставил здесь кое-какие припасы. Сейчас они могли очень даже пригодиться.
Я вошел в полностью автоматизированное здание через служебный вход — выключив предварительно сигнальную систему, используя потайную кнопку, которую у меня хватило соображения тут вставить. По встроенному таймеру я заметил, что мне потребовалось целых десять долгих минут, чтобы наконец войти в контору. Я зевнул, ковыряясь отмычкой в замке, и еще раз, закрывая за собой дверь и ковыляя вверх по лестнице три пролета. Мимо бессмысленных глаз отключенных видеокамер и невидимых — и тоже отключенных — лучей инфракрасного света. Я потратил еще две минуты, подбирая ключ к двери самой конторы. Затемнив окна и включив свет, я направился к бару. Холодное пиво никогда еще не казалось мне таким вкусным. Содержимое первой бутылки нисколько не задержалось у меня в глотке и зашипело уже где-то на дне живота. Потягивая из второй бутылки, я разорвал упаковку с жаренными на вертеле ребрышками свинобраза и достал самое большое ребро. Ам! Приняв душ, перекусив и занявшись третьей бутылкой пива, я почувствовал себя намного лучше.