— Лортилиру? — воскликнул он. Затем выражение его лица изменилось, рот раскрылся. — Бливит! — заорал он.
Наверное, узнал меня по фотографии.
— Ну да, бливит, — сказал я и выстрелил ему в шею наркотической иголкой из пистолета, зажатого в ладони.
Однако тут же прозвучал еще крик «Бливит!», и один из его товарищей протиснулся сквозь ряды солдат. Его тоже пришлось уложить. Это, естественно, заинтересовало всех, находящихся поблизости, зазвучали испуганные крики, кое-кто поднял оружие. Я прислонился спиной к парапету моста, размышляя, уж не придется ли мне перестрелять всю французскую армию.
Не пришлось. Первый снаряд, не слишком точно выпущенный майором-артиллеристом, ударил в мост в каких-нибудь десяти метрах от меня.
Раздался сильный взрыв, воздух наполнился свистящими обломками кирпича и стали. Я бросился на землю вместе со всеми остальными солдатами. Кое-кто, правда, залег навеки. Лежа, я воспользовался удобным случаем и всадил иголки в ближайших ко мне солдат, которые были свидетелями недавней сцены.
Тем временем Дюпон учился владеть своим оружием, и следующий снаряд ударил в городскую стену. Среди людей на мосту началась паника, я орал и бегал вместе с остальными, с удовольствием наблюдая, как очередной снаряд пробил ворота насквозь и взорвался внутри караульной. Теперь, как и следовало ожидать, все движущееся отшатнулось от ворот.
Я плюхнулся на живот и ужом пополз вперед. Снаряды взрывались теперь в самих воротах и поблизости от них, вызывая вполне приличные разрушения. Я быстро взглянул на часы и отметил, что конец обстрела совсем близок. Сигналом будет снаряд, пущенный в стену в отдалении от моста. После этого будет еще несколько выстрелов, но не по воротам, а по другим удобным целям.
Снаряд ударил в стену в доброй сотне метров вниз по реке и проделал в ней аккуратную дыру. Я вскочил на ноги и побежал.
Какая прекрасная куча обломков. Повсюду хлам и битый кирпич, воздух насыщен пылью и вонью взрывчатки. Если после бомбардировки кто-то и выжил, все давно сбежали. Я перелез через кучу обломков и скользнул за угол. Единственным свидетелем моего не слишком деликатного вторжения была пара, выглядывавшая из какого-то подъезда — англичане, судя по одежде. Увидев меня, они тут же убежали. Итак, несмотря на неприятности на мосту, план сработал отлично.
Пушка на реке вновь открыла огонь.
Это не входило в мой план. Что-то пошло неправильно. Сделав последний выстрел, мои сообщники должны были сойти на берег и удалиться в надежное убежище. Прозвучали еще два выстрела, почти одновременно. Пушка не могла стрелять так быстро.
Это стреляло другое оружие.
Алер-Темз-стрит, улица, на которой я находился, шла параллельно стене. Теперь я был уже достаточно далеко от моста, так, что мое присутствие уже не ассоциировалось с тамошними событиями, и к моим услугам была лестница, ведущая на гребень стены, на наблюдательную площадку, сейчас пустую. Благоразумие настаивало на последовательном выполнении моих планов, но я уже много лет подряд не прислушивался к его голосу и не собирался делать этого и сейчас. Я быстро огляделся — поблизости никого не было — и забрался наверх. С гребня стены открывался прекрасный вид на реку.
Майор по-прежнему управлял своим орудием, стреляя по другой канонерке, которая поднималась на всех парусах вверх по реке. Тот, кто управлял ею, хотя и был поставлен в невыгодное положение преградившей ему путь платформой, был более опытен и точен в обращении с оружием. Снаряд уже пробил огромную дыру в носу судна моего соратника, а пока я смотрел, другой попал в середину палубы. Орудие замолчало, задрав кверху ствол, стрелок исчез. Какая-то фигура промчалась через пристань и скрылась в неопасном теперь судне. Я извлек свой электронный телескоп и направил его на палубу. Я заранее знал, что увижу.
Этот граф пришел на помощь своим людям, но еще до того, как он прыгнул на борт, майор с окровавленным лицом поднялся и снова стал к орудию. Он развернул пушку, целясь в другой корабль, и влепил заряд прямо в него.
Это было отлично сделано, прямо в ватерлинию под вражеским орудием. Пушка замолчала, и корабль стал погружаться. Когда я снова поглядел на майора, то увидел, что он перезарядил свою пушку и выстрелил по мосту, на котором находились солдаты противника. Граф помогал ему заряжать. Они оба улыбались и казались очень довольными собой. Огонь продолжался с нарастающей скоростью. Я спустился вниз.
Их нельзя было винить. Они знали, чего хотят — наконец-то они стреляли по врагу, которого ненавидели все эти годы, стреляли из превосходного, весьма эффективного оружия. Оба будут продолжать стрелять, пока не погибнут. Наверное, этого они и хотели. И чтобы эта жертва принесла хоть какие-нибудь плоды, я должен продолжать свое собственное дело.