Перед тем, как отправиться за Девлином, мне нужно было заглянуть в два места. Сначала я отправился на Рыночную улицу. Я отправил свои войска буйстовать прочь, мне хотелось побыть одному. Я нашел это место и заиграл мелодию, которой никогда не играл прежде. Это была мелодия детства, возвращения, почти молитва. И они вышли. Это они? Они стояли у моих ног, а я не мог отличить их друг от друга. А они выходили, все больше и больше. Но только те несколько, что вышли первыми, продолжали стоять рядом, а одна все время даже терлась мордочкой о мой сапог. Я не умел передавать музыкой фактов — лишь чувства, не то я простоял бы там до следующей ночи.
Но мне нужно было идти дальше. Я опустил флейту и заспешил к второй цели. Крысы растеклись по улицам, как наводнение, и стоял сильный шум. Скоро они заполонят весь город, и Девлин узнает, что война началась. Он будет ждать меня, только в этот раз не убежит.
Как и все остальные, Дженкинс накрепко закрыл свои ставни. Я снова отослал солдат прочь и забарабанил в дверь.
— Дженкинс! Откройте! Это я, Роберт! Откройте дверь!
Заскрипел засов и дверь приоткрылась.
— Роберт? Что происходит?
Я вошел внутрь и он закрыл ее за моей спиной. Дженкинс держал в руке зажженную свечку и ее огонек только усиливал выражение страха на его лице.
— Я собрал армию, — ответил я. — Город обречен, Девлин — тоже. Вы должны пойти со мной, чтобы я смог защитить вас.
— Нет, Роберт! — вскричал Дженкинс. — Только не город! Девлин — да, но не целый же город!
— Они не заслуживают остаться в живых, — покачал я головой. — Я отдам этот город своему народу.
— Роберт, но там же женщины, дети… ты не сделаешь этого!
— Ваш народ плакал по моему?
— Что ты имеешь в виду?
— Когда моего отца убили, эти ваши люди пролили хоть слезинку? Они не плачут даже по своим. Вы слышали, как они ликовали, когда зашумел костер.
— Но ты же теперь человек, Роберт! Это и твои люди.
— Нет, они не мои. Я человек и крыса.
— Ты обрекаешь этот город из-за того, что они убили Амадею. Но то, что делаешь ты, еще хуже! Они убили из незнания, а ты убиваешь из ненависти! Ты станешь уже не наполовину крыса, Роберт. Ты станешь наполовину человек, наполовину — дьявол. Даже крысы не убивают из ненависти.
— Дженкинс, я пришел, чтобы спасти вас. Но если вы хотите остаться оставайтесь.
Пока мы разговаривали, я снял свою накидку кучера и принялся натягивать рваную, запятнанную кровью форму, которую принес с собой. Подняв глаза, я ответил на немой вопрос:
— Предосторожность. На случай, если Девлин выкинет что-то неожиданное.
— Роберт, я умоляю тебя, сжалься над нашим городом. Поверь мне не все люди такие уж злые. Девлин не образец. Здесь есть и добрые люди, и невинные души.
— Дженкинс, этим миром правят люди. Что им нравится, они оставляют, что нет — разрушают. Люди правят благодаря своему разуму — вот что делает их царями зверей, помнишь, ты сам говорил так? А если бы у псов были мозги человека, а у людей — ум собаки, тогда миром бы правили псы, и псы убивали бы то, что ненавидят они. И то, что хорошо для них, стало бы хорошо для всего остального мира, а что плохо для них — было бы плохо для всех остальных. Вы зовете крыс паразитами и поэтому убиваете их. Ну что ж, теперь я называю паразитами людей. И если за мной сила, то я прав. Это урок, которому научили меня люди, и я не забуду его. Не может быть исключительного и абсолютного закона или суждения. Кто правит, тот судит, а кодекс меняется вместе с правителем. В этом городе крысы — это добро, а люди — зло.
Я собрался уходить, но Дженкинс загородил дверь.
— Нет, Роберт! Я не позволю тебе. Если ты хочешь идти с этим, то тебе придется сначала убить меня.
— Когда я уйду, я отправлюсь за Девлином. Но мое присутствие ничего не изменит в судьбе этого города — ибо он уже обречен. Здесь крысы, Дженкинс. И они не уйдут. Теперь меня беспокоит только Девлин.
— А что же будет потом?
— Я еще не думал над «потом». Возможно, я поселюсь во дворце.
— А ты сможешь увести отсюда крыс?
— Они подчинятся мне, если ты это имеешь в виду. А теперь пропустите меня, Дженкинс. Если не хотите идти со мной, то не выходите на улицу. Помните, я все еще люблю вас, как брата.
Он отступил в сторону, давая мне пройти.
— Роберт, Девлин очень опасен. И если он убьет тебя, то тогда уже никто не сможет спасти нас. Будь осторожен.
Он открыл дверь. Выходя за порог, я на мгновение удивился, а не стукнет ли он меня чем нибудь по голове, чтобы хоть так попытаться остановить. Но он не пошевелился.