Увидев сверкающую кирасу, он издал дикий вопль, потряс над головой копьем и помчался к Твердолобу. Охранник по привычке поискал под рукой алебарду, но вспомнил, что она утонула, и, не стесняясь, дал деру. Всего в несколько прыжков он обогнал своего хозяина и оставил его позади.
- Твердолоб, кто это? – прокричал Гнилозуб, перед которым замелькала спина его стража.
- Не знаю, но уж точно не наш епископ! – на бегу выдохнул Твердолоб.
Они выбежали на берег и припустили вдоль кромки прибоя, оставляя на влажном песке глубокие следы своих лап. Незнакомец в порванной сутане пробежался за ними, но, увидев вдали остов разбитого корабля, остановился, подпрыгнул на одной ноге и гневно потряс им вслед самодельным копьем.
- Где демон? Он все еще гонится за нами? – в панике орал магистр, пытаясь протолкнуть свою толстую тушку в дыру, зиявшую в днище бригантины.
- Не извольте беспокоиться, ваше высокородие, - успокоил его Твердолоб. – Демон отстал.
- Это не демон, - послышался мрачный голос.
Из-за корабельного остова к ним вышел Муровер. Гнилозуб едва узнал его без привычной сутаны. На епископе осталась только льняная сорочка и короткие подштанники, завязанные ниже колен тесемками. Его лицо, которое магистр привык видеть благостным и торжественным, на этот раз было перекошено от испуга.
- Это туземец из дикого племени островитян, - продолжил епископ. – Он подобрал мою сутану, выброшенную волной.
- Ваше святейшество! – с облегчением проговорил Гнилозуб. – Мы уж и не чаяли вас увидеть. Какое счастье, что вам удалось спастись!
- Мне удалось, а вот этим беднягам – нет, - сказал Муровер, показывая на мертвые тела, раскинувшиеся на песке по другую сторону от бригантины.
- Мои стражники! – завопил Твердолоб. – Они служили со мной много лет. Вот этот был отчаянным сорванцом. А тот – увальнем, каких мало. Что с ними случилось? Неужели они утонули?
- Они не утонули, - так же мрачно ответил епископ. – Посмотрите на эти раны в их спинах. След в виде маленького сердечка. Они заколоты шпагой, и боюсь, что знаю, какой именно.
- Куда делась ваша Блиставица, магистр? – спросил Твердолоб.
- Я бросил ее на корабле, - ответил Гнилозуб. – Думал, что она пошла ко дну.
- Как видно, не пошла, - заключил Муровер. – Теперь она в лапах этого злостного еретика. Как жаль, что мы не успели скормить его дракону!
- Ничего, я с ним еще поквитаюсь, - пообещал Твердолоб.
- Никаких «поквитаюсь»! – дрожащим голосом запретил Гнилозуб. – Мы на диком острове с бандой преступников и убийц, вооруженных самым опасным оружием, какое мне доводилось держать в руках. А в зарослях нас поджидают туземцы, и как знать, не едят ли они цивилизованных крыс так же, как мы едим птенцов, выпавших из гнезда. Приказываю возвращаться в город!
- Но на чем мы поплывем, ваше высокородие? – изумился охранник. – Корабль-то сломан!
- Твердолобик, родной мой, делай, что хочешь! – взмолился магистр. – Почини его, или сооруди плот из обломков, но только увези нас отсюда! У меня шерсть дыбом встает, когда я думаю, что мне придется провести ночь в этом кошмарном месте!
Солнце палило немилосердно. Вместо потерянной в волнах шляпки Белянка повязала на голову косынку из пестрого платка, но жесткие южные лучи безжалостно жгли ее белую кожу, и она поминутно принималась жаловаться:
- Я вся обгорю! Пойдемте скорее в тень!
- Опасно! Неизвестно, кого мы там встретим! – возражал ей Ветрогон.
Трое друзей во главе с опытным шкипером шагали вдоль кромки прибоя. Высокие волны обрушивались на берег и откатывались обратно, шипя пеной. Пару раз Ветрогон наклонялся и выуживал из мокрой прибрежной гальки обкатанные кусочки коричневого стекла, которые он тут же заботливо прятал в сумку, висевшую у него на поясе.
- Ох, не к добру попали мы на эти дикие берега! – с тоской сообщил шкипер. – Бывалые мореходы рассказывают о них всякие небылицы, уж и не знаю, чему верить, а чему – нет.
- А что рассказывают? – дрожащим голоском спросила Белянка.
- Говорят, будто тут обитает варварское племя аборигенов-крысоедов, - с готовностью принялся вещать Ветрогон. – Будто они ловят несчастных, выживших после кораблекрушения, и скармливают древнему демону, обитающему в развалинах языческого храма. Возглавляет это дикое племя огромная великанша, у которой изо рта полыхает пламя. Муж ее – не разумная крыса, как мы с вами, а сумасшедшее животное, страдающее бешенством и занимающееся разбоем.