— Но ведь верю. Я все равно верю.
Он разделся и лег. Пиво помогло уснуть очень быстро.
Дрю проснулся посреди ночи. Комната была наполнена серебристым светом августовской луны. Крыса сидела у него на груди, уставившись на него своими глазами-бусинками.
— Здравствуй, Дрю.
Рот крысы не дернулся, но голос точно шел от нее. Да, Дрю был болен, у него был жар, когда они разговаривали в прошлый раз, но голос он не забыл.
— Слезь с меня, — прошептал Дрю.
Он хотел смахнуть ее рукой (хотел хорошо вмазать ей рукой, как говорится), но конечности будто отказали.
— Вон ты как заговорил. А кто меня звал днем? Вот я и пришла. Разве не так в подобных историях все и происходит? Так чем я могу помочь?
— Я хочу знать, почему ты это сделала.
Крыса привстала на задние лапы, прижав передние к пушистой груди.
— Ты же сам так захотел. Желание, забыл?
— Не желание, а уговор.
— Сразу видно — преподаватель. Докопался до слова.
— И уговор был — Эл, — продолжил Дрю. — И только он. Потому что он все равно от рака умирал.
— Про рак вообще ни слова не было, — сказала крыса. — Или я ошибаюсь?
— Нет, просто я предположил…
Крыса сделала движение передними лапами, будто умывается, и дважды повернулась вокруг собственной оси. Даже через покрывало он все это почувствовал собственной кожей, и от этого у него закружилась голова. Затем она снова посмотрела ему в глаза.
— С исполнением желаний всегда так и бывает. Всегда есть какая-то уловка. Любая сказка тебе про это расскажет. Я думала, мы это обсудили.
— Да, но про Надин и слова не было! Мы так не… договаривались!
— Ни слова не было о том, что она НЕ войдет в сделку, — возразила крыса с явной издевкой в голосе.
«Мне это все снится», — подумал Дрю, — «Продолжение сна. Не иначе. В реальной жизни грызун не будет учить человека, как переговоры вести.»
Дрю почувствовал, что силы к нему вернулись, но он решил пока не двигаться. Рано. Движение должно быть неожиданным, резким, чтобы не вмазать ей, или врезать, а чтобы схватить ее и раздавить. Она будет извиваться, она будет пронзительно пищать и, скорее всего, она укусит. Но Дрю сдавит ее так, чтобы брюхо у нее порвалось, и чтобы кишки полезли через рот или задницу.
— Хорошо, я тебя понял. Но ведь ты испортила мне книгу, которую я так хотел написать.
— Да вот еще, — сказала крыса и снова умылась. Дрю хотел, было, поймать ее в этот самый момент, но нет. Рано. Он поймет, когда будет пора.
— Нахер мне твое «да вот еще»! Я тебя мог убить тем совком — не убил. Мог тебя оставить на улице, чтобы шторм тебя добил. А я тебя занес домой и у печи положил. И вот как ты меня отблагодарила? Убив двух невинных людей? И как мне радоваться тому, что я наконец-то написал первую и последнюю в своей жизни книгу?
Крыса задумалась.
— Ну, — сказала она. — А на что ты рассчитывал, если ты знал, что я — крыса?
Дрю молниеносно выбросил руку, но ничего кроме воздуха не поймал. Крыса оказалась на полу и метнулась к стене, но на полпути развернулась и посмотрела на Дрю. Свет луны поймал ее оскал.
— Кстати говоря, ты бы и не закончил эту книгу. Без меня.
После этих слов крыса исчезла в дырку в плинтусе. Последнее, что Дрю увидел, был ее хвост.
Дрю лег на кровать и уставился в потолок. Утром я скажу себе, что все это мне приснилось. Утром он так и сделал. Крысы не умеют разговаривать, и крысы не умеют исполнять желания. Эл обманул рак, но погиб на дороге. Злая ирония судьбы — но так бывает. Так вышло, что его жена погибла вместе с ним, но и такое бывает тоже.
Вернувшись в город, он вошел в неестесственно тихий дом. Поднялся к себе в кабинет. Открыл папку с отредактированной рукописью Биттер Ривера и приготовился работать. Многое успело случиться за это время, что-то на самом деле, а что-то — в его голове. Помнить важно было то, что он выжил. Он будет всем сердцем любить жену и детей, будет на совесть работать, будет брать максимум от этой жизни и с радостью примкнет к рядам авторов одной книги. Ведь если подумать, жаловаться ему действительно не на что.
Если подумать, все у него было прекрысно.