Выскочив из домика, я огляделась. Клетки с горностаем не было, хозяйки тоже. Отчего-то я была уверена, что она удаляется, и быстро. Узы фамильяра? Похоже на то. И поесть тянет просто ужасно — тоже узы, последствия приказа. Что ж, решаем проблемы по мере поступления. Сначала — завтрак.
Забравшись на полку с мисками, я испытала два чувства: отвращение и ненависть. Отвращение — потому, что стерва Вивьенн скинула в миску остатки своего завтрака. Вперемешку. Недоеденную оладью, пропитанную маслом и клубничным вареньем, нарезанную вдоль морковку, раскрошенное пирожное со взбитыми сливками, варёное яйцо — и сверху эти куски завалила остывшей склизкой овсянкой с какой-то отвратительно пахнущей добавкой. И кто бы не возненавидел эту… кормилицу? Интересно, Вивьенн понимает, что из всего этого крыса может съесть разве что морковку и яйцо? Вернее, съесть-то она может всё, но тогда расстройство желудка и прочего кишечника ей гарантировано. Горностаю, значит, печёночку и мур-мур-мур, а мне — эту… помойку и оскорбления⁈ Ну, стерва!
Но есть всё равно хотелось, голод рос, как катящийся с горы снежный ком. Проклятый приказ! Преодолев брезгливость, я вытащила из объедков пару морковных палочек и яйцо, вымыла их в соседней миске с водой и заточила морковку и яичный белок. Варёный желток — штука для крыс опасная, им легко подавиться, а откашляться крыса не может. Не умеет, хоть верьте, хоть нет. Смена облика спасёт, но кому нужны все эти пляски? Лучше я потерплю, благо приказ выполнен: я поела, а уж наелась или нет — неважно, хозяйка этого не требовала. Посмотрю, может, в комнатах найдётся какой сухарик, а ночью я непременно добегу до здешней поварни, там и крысе, и человеку есть, где разгуляться.
Теперь, при дневном свете, можно было и осмотреть пострадавший накануне хвост, и умыться внизу, в ванночке, и воспользоваться отгороженным лотком. Почувствовала себя… не человеком, конечно, но чистой и достойной крысой. Что ж, буду выполнять вторую часть приказа: ждать хозяйку здесь. Здесь — это она удачно сказала. Выйти из её покоев вряд ли получится, но вот из вольера — запросто. Ведь я останусь всё ещё здесь, верно? Сидеть за решёткой скучно, спать не очень хочется, так что пойду исследовать комнату.
Я легко взобралась вверх по сетке и уже примерялась к засову, когда замок в двери щёлкнул. Пришлось кубарем скатываться с решётки на опилочную подстилку и прятаться в домик в дальнем углу вольера. Что за ерунда? Если верить узам, то Вивьенн находится где-то далеко, не перемещается. На лекции? Но кто тогда… Ах! Ну, конечно. В открывшуюся дверь, пятясь, зашла служанка, тащившая за собой тележку. Сверху на тележке теснились закрытые кастрюльки и горшочки разных размеров, коробка с пузырьками и бутылками, а на нижней полке — пара вёдер, щётки и мешочки. Служанка оставила тележку возле вольера и принесла из коридора большое ведро с крышкой, после чего плотно закрыла дверь и подошла к решётке.
— А кто у нас тут прячется? — игриво позвала служанка.
Голос молодой, приятный, вот только как она среагирует, когда увидит крысу? Я осторожно высунула нос из домика. Действительно, у вольера стояла девушка лет двадцати пяти, не больше, с аккуратной, разве что чуть коренастой фигуркой. Волосы убраны под аккуратный чепец, тёмно-серое платье до лодыжек выглядит чистым и удобным. Серые глаза распахнулись, когда служанка увидела меня.
— Ой! Вроде горностай был? — изумилась служанка, к счастью, без визга. — А ты у нас кто? Крыска? Какая красивая девочка! Ты же девочка, да?
Я выбралась из укрытия и сделала несколько шагов, а потом села на задние лапы и отчетливо кивнула.
— Девочка! — радостно воскликнула девушка. — Да уже и разумная! Быстро у вас с хозяйкой узы подействовали. Интересно, как тебя зовут? Меня — Амран, я тут убираю за фамильярами и еду приношу. Ты же не будешь убегать?
Я покачала головой и, быстро перебирая лапками, забралась на один из бархатных гамачков, подвешенный как раз на уровне лица девушки.
— Умница моя! Давай разберёмся с завтраком. Зерно запаренное будешь? И, может, яблочко? А потом я у мастера Говорящего спрошу, как тебя правильно кормить.
Я довольно пискнула, захлопав в ладоши. Девушка умилилась, зашла в вольер и взялась за миски, но тут же лицо её исказило отвращение.
— Что это? Гадость какая! Ты это не ела, нет? — она дождалась, пока я возмущённо замотала головой, и радостно похвалила: — И в самом деле, умница!
Под мой одобрительный писк служанка вывалила хрючево в помойное ведро, вымыла в ванной миски, заменила воду на свежую и положила в миску запаренную смесь зерен. Греча, просо и какое-то золотистое зерно, мне не знакомое, но для моей крысиной формы весьма соблазнительное. В соседнюю миску Амран положила пару тонких ломтиков вареной птицы, яблоко и ещё какую-то штуку, пахнущую сладко и приятно. Я забралась на полку и убедилась, что вся еда свежая и пахнет правильно.