- Беда у нас, Иван Петрович! - завопил доктор. - Крыса чумная из клетки сбежала!
- Как сбежала? - недоуменно нахмурился ротмистр.
- Выпустил кто-то..., - тихо сказал Поплавский, застёгивая на груди плащ.
- Что мы тут стоим да рассуждаем?! - засуетился Луговской, распахивая дверцы шкафа, где хранилась защитная одежда. - Пойдёмте искать её! Скорее! А то ...
- Подождите, Игнат Гргорьевич, - остановил доктора Назаров и быстро глянул на фельдшера. - Дверь в отделение закрыл?
- Как же! - сразу же кивнул Поплпавский. - Я ещё Егоркина у дверей поставил. Он с вилами там, если что...
- Значит, не выбежит, - потёр пальцами лоб ротмистр.
- А если уже выбежала? - Луговской замер около открытого шкафа. - Тогда...
- Не паникуйте, Игнат Григорьевич, - Назаров подошёл к столу и чуть выкрутил фитиль керосиновой лампы. В кабинете Луговского электрического освещения не было. - Будем надеяться, что не выбежала она из заразного отделения... Будем надеяться... Нам теперь только это и остаётся...
Сразу стало светлее. Ротмистр подвинул к столу доктора венский и сел.
- А если она в сани забралась? - прошептал Луговской, бледнея от страшного предположения и тоже сел к столу. - Тогда...
- Игнат Григорьевич! - прикрикнул на доктора Назаров. - Вы, это... Не надо паники. Лучше подумайте и скажите: кто мог это сделать? Крысу поймать - это только половина дела. А понять того, кто клетку открыл - это для нас задача наипервейшей важности. Не найдём подлеца сейчас, так он нам весь зверинец на волю отпустит. Думайте: кто мог на сие подлое дело пойти?
- Никто в здравом уме на такое не решится, - крепко сжал кулаки доктор. - Народ у нас здесь работает понимающий. Жизнь любому дорога. Допустим, выбежала она из заражённой зоны, где мы все в резиновых балахонах ходим и всё...
- Чего всё? - засопел ротмистр. - Покусает всех?
- Какое "покусает"? - махнул рукой Луговской. - Хуже! Блохи на ней... А блохи, сам знаешь, Игнат Петрович, блохе только волю дай... Тут такое начнётся...
- Потому и думать давай! - хлопнул ладонью по столу жандарм. - Это дело важности государственной. Завтра утром в город телефонировать буду, чтоб без промедления лучших сыщиков прислали. И нам с тобой сейчас без дела сидеть нельзя. С нас ведь весь спрос будет...
Где-то далеко ударил колокол, призывая народ готовиться к вечерней рождественской молитве. Игнат Григорьевич, перекрестился, посмотрел на исписанный наполовину лист и вздохнул.
Ротмистр тоже торопливо осенил грудь крестом и из-под нахмуренных бровей глянул на Поплавского.
- Чего стоишь столбом? Иди народ собирай, и ищите её.
- Я думал, мы все вместе..., - заморгал фельдшер, переминаясь с ноги на ногу.
- А ты меньше думай да лучше исполняй! - тоном не терпящим возражений рявкнул Назаров. - Иди!
Когда за фельдшером закрылась дверь, потёр кулаком лоб и тихо сказал.
- После Покрова мылся вместе с Кузей Федотовым в бане и видел у него на руке след от пулевого ранения. Года три или четыре следу тому...
- К чему это ты, Иван Петрович? - удивлённо посмотрел на Назарова доктор. - На войне японской, может, человек был.
- Не был он на войне, - покачал головой ротмистр. - Проверял я. По бумагам выходит, будто с Вятки он. А вот как-то по пьяному делу хвастался Кузя о том, что работал в Москве на мебельной фабрике Шмита и учился там вместе с другими рабочими из револьвера палить да бомбы метать. Смекаешь к чему я?
- Нет, - пожал плечами Луговской.
- Да, как же, Игнат Григорьевич! - ударил ладонью по столу Назаров. - Сам же говорил, что крыс может выпустить человек, какой здравого рассудка лишился! А эти анархисты и прочие революционеры, как раз и есть - люди без разума. Это же они в Москве бузу с кровопролитием затеяли, да ещё и подбили рабочих с фабрики Шмита баррикады строить. Надо же до такого додуматься, чтоб против Государя пойти? Против всего святого - кто ещё кроме безумного рыпаться станет? Они все спят и видят, чтобы на горе нашем бесовские пляски плясать. Японцам мы войну проиграли, они сразу по всей стране бузу затеяли. А представь, если чума в Петербурге начнётся, так они из этого такое пламя раздуют...
- Преувеличиваешь ты, Иван Петрович, - махнул рукой доктор. - Чтоб тут у нас да вселенский заговор...
- Ничего не преувеличиваю, - насупился жандарм. - Вы вот тут в форте ничего кроме склянок своих да лошадей с крысами не видите, а я постоянно сведения обо всех безобразиях получаю. Почесть каждую неделю циркуляр о бдительности приходит. Думаю, что Кузька эту крысу убил, в сани бросил и теперь...
- Да, нет же, Иван Петрович, - никак не хотел соглашаться с ротмистром Луговской. - Я сейчас поразмыслил, как следует: утром все крысы на месте были... У санитаров ключа от заразного отделения нет. Двери отделения всегда там под присмотром. Там только фельдшер командует.
- А вы почём знаете, что все крысы на месте были? - после нескольких минут молчания Назаров встал из-за стола и стал ходить по кабинету.
- Дежурный фельдшер всегда клетки проверяет, прежде чем заразное отделение закрыть, - сказал доктор и тоже поднялся из-за стола. - Обязанность его такая... Не тем мы сейчас с вами занимаемся.
- Как не тем?
- Пойдёмте лучше беглянку искать, - Луговской решительно шагнул к шкафу, где хранились защитные одежды. - Вот найдём, тогда и думать будем. Извини, Иван Петрович, ничего мне сейчас в голову не лезет.
- Подожди, - остановил доктора жандарм. - Может, злодею того и надо, чтоб мы в заразную пошли?
Луговской встал около шкафа и прислушался к колокольному трезвону, но только трезвон стих, доктор решительно распахнул двери шкафа.