− Всегда играю белыми, − прозвучала одна из ритуальных фраз.
− Приму, как должное, сыграть черными, − последовал столь же ритуальный ответ.
В течение времени они не говорили, а действительно увлеченно играли. Белые сильно давили в центре, но безнадежно уступали правый фланг. Пешка черных рвалась в ферзи.
− У вас слабая позиция, − покачал головой мужчина.
− Не настолько чтобы волноваться.
− Но, вы взволнованы.
− Совсем по другому поводу.
− И каков он, если заставляет переживать такую неординарную и прелестную бьянку.
«Прелестную» произнес, словно языком лизнул. Липко и неприятно.
− Шари ди Дуци и её друг Матео ди Дерте.
− О, вы ревнуете. Сочувствую.
− Ревность не причем. Сегодня после полудня они отправляются в Камерный Лес.
− Разделяю вашу озабоченность. Не слишком хорошее место для прогулок, − вздохнул мужчина и сделав ход, предупредил. — Бьянка у меня второй ферзь. Желаете продолжать?
− Проигравший платит двойную цену, − Кайрин достала кошелек и бросила на стол.
− Здесь слишком много, − начал отказываться победитель. Закономерное поведение. Услуги Ночных Рыб обходились не дешево.
− Денег много не бывает, − Кайрин бросила еще один кошель.
Мужчина принял оплату.
− Извините, я спешу, − собралась уходить Кайрин.
− Простите, кто обучал вас игре?
− Солер ди Шан. Он покоится на Ветеранском кладбище, слева от входа.
− Достойный человек! Я возложу ему цветы?
− Только не красные.
− Что вы! Белые!
Посвященный сказал бы: «Сказано предостаточно!» Непосвященный: «Пустая болтовня из учтивости.» Хвала Создателю первых гораздо меньше чем вторых!
Когда Кайрин покидала Святых Путников, её уже поджидал легкий скромный экипаж. Он ничем не отличался от прочих, каких десятки на столичных улицах. На козлах сидел Варш, на запятках пристроился Сэм.
− Подарок? — спросила Кайрин.
− Готовят бьянка, − заверил её Варш. — Передадут по пути.
− Трогай.
− Ноооо! Пошли! — прикрикнул Варш и звонко хлестнул воздух над головой чалого.
Быстрая езда в столице предосудительна, но Кайрин в данный момент плевать на чье-либо мнение.
19
Кэртис вертел головой по сторонам. Того гляди рот откроет от удивления. От самых Свейский ворот он прибывал в эйфории. Сколько всего! Дома − одноэтажные, двухэтажные и трехэтажные; вывески — резные кованые и рисованные; ограды — каменные, решетчатые и живые изгороди; лотки − с хозяйственной мелочевкой, дешевой бижутерией, колбасой остро пахнущей чесноком, белоглазой рыбой, отдающая рекой и тиной, одеждой, ношеной и новой. Все ему интересно. Юноша постоянно отставал, бросался нагонять товарищей, опять удивленно таращился и замедлял шаг.
Когда его окатила грязью из лужи проезжавшая повозка, он не расстроился. В повозке сидела обворожительная особа. И пусть её взгляд уничижителен, а грум чуть не съездил по морде хлыстом — не путайся под ногами! все равно и грязь, и взгляд, и хлыст настроения Кэртису не испортили.
− Запустили щучку в пруд к карасям, − подхихикивал над юношей Стур.
− Как же щучку, − хмыкнул Лигом и толкнул в бок товарища, смотри!
Двое громил внимательно приглядывали за улицей. Цепкие взгляды не упускали ни единой детали. Вот один что-то сказал другому, ответный кивок и оба скользнули в тупичок, вслед за мужиком, тащившим тяжелый мешок.
И Лигом и Стур отвернулись, сделав вид, что ничего не заметили.
Костас несколько раз останавливался спросить направление. Говорить с ним начинали только получив в качестве мзды двойной фолл.
− Совести у народу не много, − бурчал Лигом. Он уже жалел о своем согласии следовать с остальными. В толчие города он чувствовал себя потерянным. Даже меч на поясе не вселял прежней уверенности.
На углу Кунэли и Мустарды к Кэртису прицепилась шлюха.
− Не хочешь славно провести времечко? — промурлыкала она, напирая на юношу грудью. А грудь у нее… Справная грудь.
− Хотелось бы, − покраснел Кэртис, поняв намек.
− Так в чем дело? — расцвела шлюха, подставляя согнутый локоток. Держись и пошли!
− Пужливый он, − отгородил Лигом юношу от девицы.
− Этого что ли боится? — девица задрала подол, продемонстрировав безволосый лобок. — И не заразная.
Девка прогнулась назад и развела ноги в сторону. На коричневых складках чисто. Ни сыпи, ни выделений. Стур загоготал от восхищения. Совсем обестыжила баба!
− Прикройся! Люди смотрят! — пристыдил её Лигом, ошалевший от девкиной выходки.