− Циркач сказал, поможешь обосноваться в столице, − сразу ответил Костас.
− Циркач? — оживился Матуш. Может добрые вести принес пришлый?
− Он самый.
− Где виделись?
− В Миране. Он человека искал.
− Нашел?
− Ищет пока.
Матуш скрипнул зубами. Вестей от посыльных в Ирль он ждал и боялся. Что если Гроу умыкнул товар и теперь отсиживается. Но он же не дурак? Не сегодня-завтра найдут. Мысль о завтрашнем дне вогнала симодария в тоску. Заявится бьянка и на прилавок ляжет чья-то голова.
Костасу присматриваться к Матушу незачем. В беспокойстве человек. В большом беспокойстве. Нервные движения, настороженный взгляд, дерганая мимика.
− Нет у меня работы, − отмахнулся Маруш. — Ступай, не до тебя.
Дверь резко распахнулась, хрустнула вывернутыми навесами. Посыпалось стекло. На пол грохнулся Друз. Проехал юзом и остался недвижимым. Вошел Варш, перехватил увесистый мешок и жестом пригласил спутницу. В лавку ступила Кайрин ди Смет.
− Что скажешь? — почти с порога спросила Кайрин, даже не глянув на посетителя. Нищий, бродяга, птох! Таких в столице тысячи тысяч. Они ей напоминали мышей. Такие же пронырливые, противные, наглые, охочие до дармовой жратвы. Только птохам еще и золото подавай.
− Завтра жду, бьянка, − промямлил Маруш. — Мои люди уже в Ирле. Вот человек весть привез.
− Какую? — потребовала Кайрин ответа у Костаса.
Тот едва не рассмеялся. Яростный голубой взгляд он однажды видел. Костаса даже не насторожила мысль, что она может его узнать. Не узнает!
− Пустой номер! — ответил он, сделав вид, что не замечает умоляющих ужимок симодария.
Ложь Матуша вызвала у Кайрин сдержанный вздох.
− С человеком могло что-нибудь случиться. Гроу мог заболеть, его могли ограбить! − запричитал Матуш. −Я верну деньги! Вернул две тысячи! Три тысячи! Как неустойку!
− Выходит ты позарился на деньги, все сделал из рук вон плохо, понадеялся на какого-то болвана?
− Вы сами просили сделать все тихо и незаметно. Я мог бы послать декархию…, − оправдывался симодарий.
Кайрин поманила Варша. Тот грохнул на прилавок мешок, распираемый чем-то круглым. Матуша замутило.
− Я как видишь, держу слово, − спокойно сказала Кайрин. От её спокойствия симодарию сделалось совсем худо.
Варш разрезал веревку стягивающую горловину и поддернул мешок за угол. Из мешка выкатилась голова. Суон?! Племянник жены! За ней вторая. Жердяй! Смотрящий за базаром в Сломанных Мечах!
− Как он выглядел?
− Ккктоо?
− Гроу? Приметы! Особенности?! Кривой, хромой, горбатый?
− У него шрам, − Матуш показал на себе место увечья. — Здесссь.
− Твоего посыльного с ног сбился, ищет катепан Ирля, − звучит тот же спокойный голос.
Лицо Матуша полиняло с красного в белый.
− Не может быть…
− Тогда почему его нет до сих пор? − в голубых глазах столько сдерживаемого гнева, хватит с избытком на всю инквизицию.
Костасу показалось голубоглазая сейчас прибьет симодария. Не прибила.
− Три дня. Последний срок. Деньги вернешь.
Кайрин резко повернулась (каблуки по полу скрипнули) и направилась к выходу.
− Мне заплатишь? — спросил Костас вслед.
− Пошел прочь! − рыкнула Кайрин, не сбавлял шага. — Пока хвост не прищемила!
Костас, извлек илитон.
− Бьянка! — в голос вскрикнули Матуш и Варш.
Кайрин раздраженно обернулась. Что еще?
− Бьянка! Это… это… — задыхался Матуш. Бледное лицо симодария покрылась испариной.
Костас покачал предмет на ладони, наблюдая за девушкой. Расправилась хмурая морщинка на лбу, грозный взгляд потеплел. Горный лед обращался в весеннюю льдинку.
− Дай! — потянулся Матуш и не получил ничего.
− У тебя нет для меня работы, − отказал Костас.
Кайрин так же быстро, как уходила, вернулась.
− За входом посмотри! — приказала она Варшу.
Матуш подался вперед через прилавок, разглядеть предмет своих несчастливых испытаний. Его щеки обрели жизнерадостный румянец, в груди звенело сердце-колокольчик. Все! Все! Все!