− А где Свия?
− Она приболела, − не раздумывая, соврала служанка. Что-что, а уж ложь слуг Кайрин распознавала сразу. Но сейчас ей не до выяснения причин обмана и почему ей лжет Лэли.
− Ничего серьезного?
− Нет.
− Позови Керуша. Пусть явится ко мне.
− Сейчас?
− Да, сейчас.
Когда Лэли ушла, Кайрин замерла в кресле, борясь с желание уснуть прямо в нем. Неудобно, но когда не осталось сил даже шевельнуться, сгодиться и кресло, и циновка на полу и просто пол. Она так бы и поступила. Час, полчаса, минутку выпрашивала Кайрин сама у себя. Но, ни часа, ни полминутки желанию поспать не уступила. Не время. Сегодня она впервые не рассказала всего, что должна была рассказать. Как заставила глориоза принять условия Мэдока, как обманула Бриньяра угрозой союза Бекри и пэранса Крайта, для чего ей новоприобретенный птох и многое другое, оставшееся недоговоренным. Возможно виной тому рахш, алый алмаз, редчайший камень мира и потому баснословной стоимости! Почему ОН надел его? Желал похвастаться? Забыл предосторожность и не снял? Умышленно показал ей? Чтобы она признала ЕГО в иной обстановке? Или хотел подчеркнуть кто ОН и кто она? Почему так поспешно потребовал избавиться от птоха, доставившего клиди? Опасался, что тот узнал лишнего? Тогда им стоит опасаться и её. Вопросы, вопросы, вопросы… Задай один, получишь десяток. Не найдешься с ответом, прозвучат сотни. А ведь еще недавно все было так просто. Кто она? Кайрин, дочь Винза ди Хенеке, намуйе[73] (другие скажут − каниз[74]) Смета-Ткача. Смысл её жизни? Месть! Цель её мести? Глориоз Бекри. А теперь? Кайрин стало вдруг неуютно и беспокойно. Первая мысль о клиди. Реликвии её рода, которую она отдала. И факт этот не смогут облегчить никакие ожидания о ближайшем отмщении. Как нарочно припомнились слова Турома. «Насколько уверен паук висящий на паутине в том, что паутина действительно его? Не угодил ли он в чужую? И с чьей легкой руки охотник обращен в приманку или что хуже в жертву?»
В комнату прихрамывая, вошел Керуш. Правая рука подвязана к груди.
− Это что еще такое? — изумилась Кайрин. Сонливость моментально слетела.
− Он задал мне трепку.
− Кто? − не сообразила Кайрин.
− Птох.
Кайрин с усилием потерла виски, окончательно приводя себя в состояние нормально и трезво мыслить.
− Ничего не понимаю.
− Как ты велела, после ужина я отвел его в зал и попросил выбрать оружие для поединка. Он ответил, что ему все равно и выбрал простую палку, в три локтя длинны. Сказал, давно хочет убедиться в справедливости одной легенды.
− И…, − потребовала ясности Кайрин. Хотя, что тут не ясного.
− Ты видишь результат. На нем ни царапины, а я…
− Вижу, — вырвалось у Кайрин. Она устало рассмеялась. — Тебе досталось.
− Я не знаю, кто его учил и где, но он умеет обращаться с оружием. И он не боец. Не фехтовальщик. Он гавкош. Живодер. Убийца, − уверено произнес Керуш.
Кайрин вспомнила приказание избавиться от птоха. И вспомнила свою рискованную идею. Первоначально для этого предназначался Дагфари. Но о Дагфари знает Халезанак и знают Ночные Рыбы. О её новом птохе − никто.
«Всегда держи в рукаве козырного туза», − советовал, посмеиваясь, Туром. — «Даже если это пятый туз в колоде. Или шестой. Так даже интересней.»
− Где он? − Кайрин выпрямилась в кресле.
Керуш промолчал.
− Только не говори, что он собрал пожитки, прихватил столовое серебро и дал деру. Ему не понравился столь горячий прием?
− Он в комнате Свии.
− Замечательно! − взорвалась она. − Покалечил моего телохранителя и подмял мою служанку!
Кайрин сорвалась с кресла. Спустилась на первый этаж, пролетела коридором, толчком (почти ударом) открыла дверь. Остро и терпко пахло потом и излитым мужским семенем. Свия раскинувшись на постели, устало дышала. Как дышит пресытившаяся обожравшаяся кошка. Только не муркала.
Костас стоял у окна, почти не видимый за портьерой. Его взгляд обращен на утреннее небо. Рассвет карабкался по крышам домов, тянулся к луне и подгонял облака.
− Выйди вон! − грозно произнесла Кайрин служанке.
Свия подхватилась, сгребла одежку и, роняя на пол кляксы вытекающей спермы, выскочила из комнаты.
− Ты легко освоился, − произнесла Кайрин, шипя негодованием.
− Инстинкты. Хочешь женщину — возьми, желаешь есть — ешь, чувствуешь жажду — пей, − в его словах сквозило любопытство. Какова реакция голубоглазой?