− Ворота открыты, − обратил внимание начальства егерь.
− Плохо, − буркнул равдух спешиваясь. — Ватто давай на ту сторону. Только осторожно.
Егерь перебрался через ров. За ним последовал второй.
− Останешься с лошадьми, − приказал Дентри замыкавшему и позвал. — Капитан вы за нами.
Скинув касулу[18], свернув и перебросив егерям, Дентри медленно, с осторожностью ступил на бревно. Раскинул руки в стороны держа равновесие. Шел дольше, чем его подчиненные, но дошел. Последние два локтя преодолел прыжком, едва не свалившись. Егерь подхватил его, не позволив рухнуть в топь. Руджери не стал снимать плащ. Озноб донимал все сильней и, оставшись без защиты под пронизывающим ветром, он закоченеет совсем. Не пройдя и трети, капитан качнулся, замер на полушаге, выравнивая положение. Он вынужденно отпустил полы и развел руки в стороны. Ветер захлестнул плащ вокруг ног Руджери. Следующий порыв непогоды наполнил плащ как в парус.
− Осторожней капитан, − обеспокоился Дентри.
Руджери сорвался и ухнулся в грязь с головой. Барахтаясь, разорвал вязку, освобождаясь от мешающего выбраться плаща. Стало легче двигаться. Он вытянул руки, схватится за бревно.
Дентри подосадовал. Угораздило же! Егерь отвернулся скрыть улыбку.
− Кинь веревку! — приказал равдух.
Грязный по самую макушку, Руджери поднял руку поймать. В следующий момент, показавшиеся руки и голова капитана рывком пропали с поверхности. Поверхность слегка вспучилась и стремительно двинулась вглубь болота.
− Что это? — в недоумении обратился равдух к егерям, прождав какое-то время. Руджери не появился.
− Так ведь топь, − не уверенно произнес Ватто. — Не зря же ее так кличут.
− Как кличут?
− Воронова топь.
− И что теперь? − название ничего не объясняло равдуху. Но, то, что он успел заметить, вызывало недоумение.
Егерь приложил четыре пальца левой ладони ко лбу. Да прибудет с нами извечное Синее небо и Кайракан.
«Еретик проклятый,» − обругал подчиненного Дентри.
Стоять дальше и мерзнуть никакого смысла. Равдух рассержено скомандовал.
− Пошли в замок.
Запах разложение приглушил вновь припустивший дождь. Сразу за воротами наткнулись на раздувшееся тело карнаха. Человек походил на шар и не лопнул только потому что не позволили доспехи. Лицо синюшно-желтое. Тыква, а не лицо. Рот раскрыт, распухший язык застрял между зубов.
Егеря встали в воротах.
− Чего остановились? Покойников не видали? — прикрикнул на них Дентри.
Он осмотрелся. Много увидишь? Из-за дождя.
− Покличем? − шепотом попросился егерь. — Может, отзовутся.
Отзовутся? Как же! Дентри ясно осознал, не отзовутся. Нету тут никого. Из живых. Были, а теперь нету.
− Потравились? — высказал догадку второй егерь. — Венсоновцы могли…
− Не исключено, − согласился равдух. Согласится легче, чем теряться в догадках. Да и догадки ли? Мечутся перепутанные перемешанные куцые мыслишки.
Дентри вышел вперед и заглянул в выбитую дверь караулки. Карнах и судя по нашивкам декарх мертвы. Первый за столом, откинувшись на стуле и, едва на стуле помещаясь, запрокинул голову назад, второй на лежаке. Распух так — за человека не признать. Егеря почти наступая Дентри на пятки сунулись следом. Что там? и тут же обратно!
− Смилуйся Синее небо! — выдохнул егерь.
Пошли в обход, по порядку, заглядывая во все двери подряд. Остановились у курятника. Бестолковые птицы квохтали, рылись в мусоре. Большая часть, нахохлившись, сидели на насестах. На полу полно перьев.
− Хорь похоже, − проронил Ватто.
− Ага, а следы где? — толкнул его второй. Чего несешь?
В овчарне овцы жалобно блеют с голоду. Кормушки пусты. Учуяв людей, кинулись к воротцам, тычась мордами в доски.
За овчарней лавка сапожника. Заходить не стали. В щель усмотрели, торчат распухшие ноги из-под одеяла. У скорняка тоже самое. В лавке травника настоящий погром. Все верх дном, самого не видать.
− Есть кто? — позвал Дентри.
− Вон он, − показал рукой егерь. Травник лежал в маленьком палисаднике, среди горшков с высаженными цветами. Календулой и ромашкой.
Везде одно и то же. Тела. Сильно распухшие, сине-желтые. Очень редко, два или три раза, смятые, изломанные. Сгребли человека в горсть, пожамкали и бросили.
Дошли до казармы. Дверь выбита. Вместе с косяком. Только штыри крепежные торчать остались. В зале мертвяки. И распухшие, и раздавленные, и разорванные на части. Столы, стулья, лавки все в одном углу. Будто волна накатила. В другой половине, где кровати стояли точно такая же картина.