«Подумает, сам не справлюсь!» − эта мысль рассердила карнаха. — «Хрен тебе, а не пива!» − пообещал он дружку.
− Слушай парень, − обратился Рют к облезлому. — Выручи как солдат солдата. Я тут товарища ждал, хотели в одно место наведаться, вещицу забрать, а он не пришел. Помоги! Мне одному туда идти честно скажу боязно. Спину прикрыть некому. Я тебе триенс заплачу. Делов на час, − соврал Рют. − Выручи.
Облезлый внимательно посмотрел на Рюта. Карнах поежился под холодным пристальным взглядом. Облезлый кивнул соглашаясь.
− Звать-то как? — второй раз обратился Рют и опять не получил ответа. − Вдруг окликнуть придется.
− Костас, − назвался тот.
Рют облегченно вздохнул, словно узнал тайну облезлого и теперь тот не посмеет против него даже пикнуть.
Вдвоем вышли на улицу. Месяц выглянул из-за тучи, подсветив дорогу.
− Во время, − повеселел Рют и быстро зашагал в сторону Сиротского приюта. Оттуда до Жужел путь ближе.
Оставив позади сиротский приют, узкая улочка сбежала к задней стене монастыря и вывела к кварталам Угольного Вала. Район, вытянувшись вдоль Овражного пруда, отделял благопристойных жителей от неимущего люда, селившегося в хибарах и лачуга Жужел. На самом Валу жил-проживал народ ремесленный, мастеровой, промысловый и прочий разный. Не ангелы, но налогоплательщики и законопослушные горожане. А Жужелы? Людская помойка вот что такое Жужелы!
Улица сделалась тесной и извилистой. Над головой нависали балконы вторых этажей, мешавших видеть небо. За ставнями жилищ иногда блеснет огонек свечи, звякнет во дворе цепь, сдержано гавкнет пес, а так улица мертва.
По пути им попался одинокий фонарь. За фонарем в темноте тихое движение. Лихие парни готовились к нападению, но меньживались. Численного превосходства нет. Рют остановился в нерешительности. Костас державшийся в пяти шагах позади, догнал его.
− Там… это…, − Рют кивнул в темноту за фонарем.
− Двое, − известил Костас карнаха.
Рют не сообразил спросить, откуда тот знает, но вздохнул и зашагал вперед. Клефты, приметив у жертв слишком много единиц оружия на каждую душу, не рискнули посягнуть на чужую жизнь и имущество. Ночь только начинается. Не все еще по домам попрятались.
Поворот. Еще раз. Рют плоховато знал дорогу. Дважды они сворачивали не туда. В одном из проулков карнах поскользнулся в канаву. Отвратная жижа плеснула в лицо миазмами нечистот. Он, стараясь не испачкаться еще сильнее, кое-как выбрался на место посуше. Костас руки помочь не подал. Карнах не обиделся. Он бы тоже не подал — в говне по локоть. Рют добрел до ближайшей лужи, нюхнул, сильно ли воняет, и ополоснул руки в воде. Приведя себя и одежду в маломальский порядок, двинулись дальше.
Потыркавшись в тупики и поблуждав некоторое время, наконец, добрались. До уха донесся десятичасовой бой курантов. Считай вовремя! Рют перевел дыхание. Ну и вечерок он себе устроил! Никаких денег не захочешь.
Широко распахнуты ворота на плохо освещенное подворье. Двухэтажное здание «Малой Денежки» подперто хозяйственными сооружениями. Слева надстройка над погребом, справа кладовая. Между кладовой и свинарником проход на задний двор. К свинарнику впритык конюшня.
Из темноты к Рюту шагнула женская фигура.
− Торопитесь, мальчики? — голос слаще мед пробирает до самых печенок-селезенок.
Рют обомлел от неожиданности. Страх отступил, внизу живота заныло от желания.
− Торопимся, − ответил он вежливо. И потому что разговаривал с женщиной и потому что голос у нее такой сладкий и потому что в незнакомом темном месте не стоит начинать с грубостей. Как пить дать «сторожка». Зря, что ли в темноте по углам жмется.
− Подумайте, − попросила она, и легкая рука пробежалась по карнаху от груди к брагетту.
− Рад бы, да некогда, − отстранился Рют.
У крыльца, он оглянулся, не пропал ли спутник. Костас, как и прежде, в пяти шагах позади. К нему сладкоголосая бэну не приставала.
Карнах решительно отворил дверь и… Что лбом в стену! Сердце обмерло. Народу не много, но какой народ! Крепкие фигуры в серых неброских одеждах, все при оружие. Взгляды, у кого испытывающие, у кого угрожающие, обратились на него. Таких бандитских рож он не видел у себя в тюремном подземелье за весь срок службы.
− Чего застрял! — окликнули его. — Проходи.