− Не боись! Целовать не будем! — потешались лихие парни. Гуртом оно веселей!
Из-за спин гогочущих апелатов выехала девка, одетая по-мужски. Косица-облако выбелена, а не украшена. Вооружена хорошо: меч, дага, набрюшный доспех из пластин поверх кольчуги. Легко соскочила с лошади.
− Этот мой, − извлекла она меч и ткнула в Кэртиса. Керн едва не получил рану в предплечье. Попробовал сделать ответный выпад, запнулся. Лигом подхватил его за шиворот.
− Ах, ты, сикуха! — рассердился керн. Ему бы помолчать, но язык у пьяного обычно работает сам по себе и чаше во вред своему хозяину.
− Оскорбление! — завопил один из апелатов, задирая дюсак кверху.
− Оскорбление! — подтвердили дружки в голос.
− Чего надо-то? — проговорил Лигом, выискивая главаря фатрии[51].
− Да не многого, − выехал вперед вожак. Выделялся от остальных ростом − высок, хорошо сложен, да шлемом. Его подчиненные такой частью доспеха пренебрегали. — Скучно в лесу. Изо дня в день одно и тоже. Вот мы и развлекаемся, как сподобимся.
Вожак спрыгнул с лошади.
− Грабежом? — не понял сказанных слов Лигом.
− Обижаешь, − развел руками тот. — Нам, вашего не надо.
− Чего же тогда прицепились?
− Как чего? Вот вас четверо, а отпустим одного. Кто уцелеет. И барахлишко ваше ему достанется, и плату получит от Прана, и мы деньжат подбавим. Язык только укоротим, меньше разболтает. Глаз вынем, лишнего не увидит, − вожак обвел взглядом своих людей. — Биться будем! — и опять развел руками. − До смерти.
− Как же биться, если вас вон сколько, − попробовал усовестить апелатов Лигом.
− Дак и ты не один. Четверо вас. Как никак воины. За деньги клинки продаете. Представь, мы на вас в лесу напали, − вожак достал меч и махнул им, призывая Костаса присоединиться к кернам. — А ты чего неродным в сторонке? Кучней друг к дружке держитесь. Сподручней будет в обороне стоять.
− Дай я с этим схлестнусь?! — подступила к вожаку девка. — Хенч! Ну, позволь! Не люблю я свалки.
Хенчу, не до её капризов! пошел по кругу, оглядывая кернов, иногда делал выпад мечом, проверяя реакцию. Больше вздыхал обреченно. Барахло не солдатики!
− Предупреждал Дарно, не давай дурням браги! Они теперь что новобранцы после марша, стоя спят!
− Хенч! Позволь с молодым сойтись! — ныла девушка, следуя за вожаком по пятам.
− Все бы тебе помоложе? Вон того бери! Стеснительного. С копьем, − Хенч опять махнул в сторону Костаса.
− Он на пугало похож с копьем со своим! Я на мечах люблю.
− Кэрри! — одернул он приставучую девку. — Не лезь!
− Что Кэрри?! Ты обещал!
− Бери копейщика!
− Он старый! — ныла Кэрри, наступая вожаку на пятки.
− Старый конь борозды не испортит. Если его правильно поставить, − хохотнул Хенч.
− И направить, − смеялись апелаты.
Кэрри залилась краской гнева от соленых шуточек.
− И заправить!
Хохоту за три мили слыхать!
− Не хочешь с девицей сойтись? — спросил Хенч у Костаса. — Она взаправду в драке бешенная!
− Не мечом порубит, так закусает!
− А уцелеешь, она тебе даст! — выкрикнул кто-то.
− Так пора уже! А то зарастет.
Вся фатрия покатывалась со смеху. Девка кинулась к обидчику. Тот, перебарывая смех, счел за благо отъехать. Пришибет, ненормальная.
− Согласна? — Хенч сдерживая улыбку, обратился к девушке. — Жизнь она тоже чего стоит?
− Да я его! − Кэрри ринулась в сторону Костаса.
− Погодь! − остановил её Хенч. Если с троицей все понятно, то краснеют, то бледнеют, зыркают затравленными волчатами. У это рожа, как у статуи, выражение не меняет. Не прост парень!
− Что еще? — не посмела ослушаться девушка.
− Линн, спытай-ка молодца.
Апелат ловко спрыгнул с пятнистой кобылы и стремительно пошел на Костаса. На третьем шаге потянул меч. Плохо ухоженное оружие туго шло из ножен. Линн отвлекся на секунду. Те, кто и видел короткий выброс руки, не смогли предупредить товарища. Сделав еще шаг, апелат запнулся, удивленно глянул куда-то поверх крыши и рухнул боком на землю.
Кэрри оторопело уставилась на поверженного. Хенч удивился меньше. Не зря стало быть остерег сестру. Пока заминка, кернам самый момент ринутся в атаку и пробиться к сарай или к конюшне. Попытаться занять более удобную позицию для обороны. Но они всего лишь керны, к тому же под мухой, и потому продолжали торчать посреди двора.
− Дай-ка я! — прорычал седоусый апелат и, пригнувшись к гриве, направил лошадь к крыльцу. Костас спокойно смотрел на приближающегося врага. С такой посадки удар не нанесешь, не дотянешься.