− Ваши ожидания напрасны, − последовал отказ фрайхи. От гнева губы Эйрис сжались в тонкую линию.
− Зря, − покачал головой Венсон. — Осада это тяжкое испытание.
− Тяготы войны ничто по сравнению с тяготами вашего общества.
− Обещаю быть примерным супругом и обременять вас лишь вынашиванием наших совместных детей.
Рейнх показал три пальца на левой руки, потом, спохватившись, показал три на правой. Вкупе получилось шесть.
Фрайха Эйрис не посчитала возможным продолжать. Щитоносец ударил в щит кинжалом.
− Завтра я приду снова! — пообещал Венсон.
− Можете приходить, пока не надоест.
Со стены пустили стрелу. Далеко в сторону.
Венсон сильно отказу не огорчился. Война продолжалась.
Руджери проводив Эйрис, проверил людей на постах. Каждому декарху дал указания. Смотреть во все глаза, слушать во все уши. Дойдя до площадки подозвал Берта.
− Этого отправь в арсенал, − Руджери указал на Костаса. — Пусть подыщет, чем прикрыться. Без него покойников хватит.
Капитан недовольно зыркнул на вольно сидевшего Планка. Птох беззаботно болтал ногой.
− Давай, вали! — бурчал на Костаса Берт. — И поторапливайся! Вдруг штурм начнут. И не рассуждай! Сказано, делай!
Впрочем Костас и не собирался что либо говорить или спорить. Берт при помощи слов, добрая половина из которых отборные матюги, и жестов, объяснил, где находится арсенал.
Костас отправился в серое здание, прилепившееся к донжону. Сухой, натужно кашлявший, карнах неохотно пропустил его в дом.
− По коридору и вниз, − пробурчал он, ступая по пятам.
Откуда-то из сумрака лестницы вынырнула знакомая девица.
− Я провожу, − хохотнула она.
− Своих дел мало, мокрощелая? — прикрикнул на нее страж, но той у же и след простыл.
Костас прошел по сумрачному пустому коридору, в конце идущему в наклон к лестничной площадке. Лестница на спуске медленно сворачивалась в спираль. Редкие факелы давали неверный свет, нещадно чадили и стреляли искрами.
Сделав два оборота, и без того не широкая лестница разделялась на две. Одна продолжала спускаться под донжон, в сырой затхлый мрак, другая заканчивалась небольшим холлом. Две двери. Одна закрыта навечно. Навесной замок с телячью голову заржавел, массивная задвижка в руку толщины заржавела, петли покрыты паутиной. Вторая дверь приоткрыта. Яркая полоса света пересекала высокий потолок, стену и пол, покрытый облетевшей известью побелки.
Не успел ступить и шагу, раздался трескучий голос.
− Чего тебе?
Коротышку, росту в половину человеческого, и не видать. Сидит за столом, загородившись книгой.
− Капитан прислал, − выговорил Костас с паузой.
− Со стены что ли?
− Да.
− Оно и видно. Кхе-кхе. Оно и видно, пуп видно, − пошутил карлик хохотнув. — На тебя вон там барахло. — И указал в самый дальний угол. — Если темно, свечу возьми.
Костас взял одну из свечей, уже почти догоревшую. Пламя на ней, то притухало, то разгоралось.
На полках не сложены — свалены битые кирасы, обветшавшие бригандины, истлевшие жаки, кольчуги с прорехами, позволяющими безошибочно определить, куда и чем ткнули бывшего владельца.
Костас пробежался по полкам, выбрал кирасу. Слой ржавчины еще не проел металл до дыр, ремни когда-то хорошо промасленные, достойно перенесли сырость.
− А там? — спросил он у коротышки.
Высокий глухой шкаф выглядел необычным в таком месте. Резное дерево, накладные рейки, даже скважина для замка. Костас самовольно дернул дверку, ожидая скрипа. Дверка послушно и беззвучно распахнулась.
− Не знаю, не заглядывал. До меня притащили. Когда фрайх, светлая ему память, преставился, его супруга сюда всю старую родовую рухлядь приказала снести. Вообще-то я не оружейник и не служка при арсенале. Я страж.
− Здесь?
− Традиция такая, держать в подвале днем и ночью человека во время осады. Меня и назначили.
− За что?
Интересно за какие проделки или достоинства человека определяют на столь ответственную должность.
− За девками в купальне подглядывал, − рассмеялся коротышка. — Вот теперь здесь подглядываю. В основном за мышами. Или книги читаю. Книги сюда тоже снесли.
Костас подсветил. Старая одежда. Диковинный крой, в замке он ни на ком подобного не видел, наталкивал на мысль, носили её не век и не два назад. Больше. Шлем на полке. Металл оторочен мехом. Мех иссиня черен и на удивление хорошо сохранился. Затем накидка, расшитая золотом и серебряной нитью. В местах переплетений узелков вшиты камни. Простые. Вроде речной гальки. Под руку попалась куртка. Прикосновение к ней вызвало неприятные ощущения. Материал, из которого пошита, необычен. И материал ли? Костас еще раз потрогал одежду. Вроде как кольчужное плетение. Очень мелкое и эластичное. Он поднес гаснувшую свечу к самой куртке. Не похоже. Не металл. Свеча, предательски дрыгнув пламеньком, погасла. Костас отставил её в сторону. Сунул руку в рукав. Материал легко растягивался и лип к телу.