Из темноты к нему метнулась девичья силуэт. Он узнал прачку. Девушка схватила его за руку и потянула за собой. Прижалась спиной к стене.
− Ты чего такой осторожный? Думаешь, я с Керстеном путаюсь? Нужен он мне! Один раз только и потанцевали.
Её теплые руки скользнули ему под куртку, губы потянулись поцеловать. Костас ответил поцелуем за мочку уха.
− Меня Иера зовут. Я у фрайхи в доме. Прачкой, — тяжело задышала она. — А тебя? Тебя как?
Костас хотел ответить, но осекся. В кровь черным ядом сочилось забытое прошлое. Чернее этой беспокойной холодной ночи накрывшей замок.
− Ну, что ты миленький? Что ты?
Рука Иеры сунулась за пояс, за вязки брагетта. Не ощущая твердости, прерывисто заговорила.
− Я помогу… Помогу…, - и опустилась вниз.
Костас подхватил её.
− Потом… не сейчас… нельзя… сейчас…
Жарко поцеловал в губы, чувствуя, как она дрожит от желания. Затем развернулся и пошел прочь. Сердце громко стучало, дышал часто, очищая кровь, проясняя сознание.
Всю ночь дул сильный ветер, не позволив дождю добраться до замка.
Утро выдалось погожим. Солнце вставало за лесом, золотило крышу донжона, зубцы стены и башен, прибивало туман к поверхности болота. В разрывах тумана блестят полыньи черной не живой грязи. Люди радовались солнышку и хорошему деньку. Чего не порадоваться. Вдруг он последний в твоей и без того не долгой жизни. И склюют тебя вороны. Или вон вонючая топь сожрет.
Было у людей хорошее настроение, но при виде поднимавшейся по лестнице фрайхи, пропало. Личико у бедняжки?!! У императорского палача приветливей. В сжатых пальцах стиснут строфиум, белая плотная лента в жемчужной вышивке оберегов-символов.
В лагере движение. В сопровождение герольда, трубача, знаменосца и доместикия, рейнх Венсон выступил к замку принимать сдачу. Из далека углядел фрайху Эйрис на галереи надвратной башни. Молодым козликом проскакал рейнх по доскам и подбоченись, встал под башней. Улыбался. Ну, разве можно его не любить?!
− Рад видеть вас дорогуша, − Венсон отвесил поклон.
Что-либо сказать в ответ нет возможности. Скулы фрайхи свело судорогой. От ярости, от унижения, от сдерживаемого негодования к этому молодому попрыгунчику.
− Не будьте букой! Я вижу у вас кое-что для меня! Обещаю вам столько же рубинов в свадебном колье сколько жемчуга на вашем строфиуме.
Эйрис как во сне протянула руку за стену. Пальцы не разжимались, окаменели.
− Бросайте? Ну же! − подбадривал Венсон её и, позабыв осторожность, подошел на пару шагов ближе. Под самую галерею. — Я не упущу. Разве можно упустить счастье!
Пальцы не слушались Эйрис ди Бортэ. Он не поймает! Нет! Позволит строфиуму упасть в грязь. Он унизит её! И будет смеяться!
− Бросай, − зашипел капитан, сжав Эйрис локоть.
Фрайха вздрогнула, глянула на Руджери. Не долго осталось ему капитанствовать.
Доместикий приготовил доску с прикрепленной бумагой, макнул перо в чернильницу и размашисто написал.
«Властью данной Нобилиссимом Экбольмом Первым − свидетельствую! В лето девять тысяч сто шестое, в пятый день месяца лойос[89], в день недели пемти[90]…»
Доместикий макнул перо еще раз, глянул на кончик, не много ли чернил. Растекутся, потом переписывай. Морока лишняя.
Строфиум выпал из разжатых пальцев. Рейнх задрал руки, подхватить.
Белая тень шевельнулась в зеве ворот. Отмах руки с придыхом.
Венсон вздрогнул от удара. Длинный клинок арарэ, пробив роскошный доспех, прошел солнечное сплетение и раздробил позвоночник. Не пойманный строфиум змеей сложился у его ног. Венсон схватился за металлический шар. Потянул, сдерживая дыхание. Когда захотел вздохнуть уже не смог. Упал на колени, стал заваливаться, оперся на руку. Жидкая глина полезла между пальцев.
− Киииир!!!! — всполошился герольд.
Знаменосец оставил знамя, бросится на помощь сюзерену, поскользнулся и свалился в ров. Он ненадолго пережил хозяина.
Отчаянный взгляд Венсона искал убийцу, но не находил. Но вот в дыру потолка воротного тоннеля упал веревка. Угасающим слухом рейнх услышал короткое:
− Тяни!
Мутное пятно взвилось вверх и пропало.
В глазах Венсона поплыли тени. Рука подломилась. Рейнх, накрыв собой строфиум, ткнулся в грязь.
13
Посетитель не нравился Дардару. Ел по-собачьи, жадно хватал, громко чавкал, пил глыкая и проливая пиво на грязную куртку. Он спешит! В этом мире только мертвые не спешат. Пожри нормально, по-людски, и потом катись! А морда? Не мыта, не брита! Шрам от переносицы к самому уху. Клефт! Как есть клефт!