Какой страшный сон.
Девушка резко открыла глаза. Она лежала на лежанке в маленьком гроте. Приглушённый свет слегка освещал пещеру, и сквозь решётку был виден уходящий вдаль коридор.
Эмма осталась одна.
— Не-е-ет! — крик взорвал тишину и захлебнулся кашлем.
Сызоев наотрез отказался выходить на арену. Упёрся, как баран и не поддавался на уговоры друзей. Ндраг бил плёткой по песку, выражая крайнюю степень нетерпения, но Сызоев был упрям в своём решении. На арену не пойдёт.
К нему подошёл этот — в фиолетовом — и жестом предложил следовать за ним.
И Сызоев пошёл.
Молча шёл длинными запутанными в лабиринт коридорами вслед за ящером.
Пошёл не сопротивляясь, как баран на верёвочке. Без единой мысли. Просто переставляя ноги. Шаг. Другой. Ещё шаг. Всё дальше и дальше от арены. Мимо множества гротов. Мимо уходящих в сторону коридоров. Мимо огромных открытых комнат. Ему было всё равно, куда его ведут. Всё его сознание было сосредоточено на шагах. На том, чтобы переставлять ноги: левая, правая, шаг, ещё шаг, левая, правая. И только то, что до его носа стали доноситься невозможные в пещерах запахи, встряхнуло Сызоева. Шаг его сбился, и он посмотрел по сторонам.
Ящер вывел его из пещер.
Нужно было сделать несколько шагов вперед. Несколько шагов, и под ногами будет зелёная трава, а не каменный пол. Над головою небо. В нос со всей мощью ударят запахи леса, цветов, близкого моря. Сладкой музыкой польётся шорох листьев, пение птиц, шебуршание мелких зверьков и насекомых. Легкие наполнятся воздухом. Настоящим, не спрессованным и очищенным, а самым настоящим — лесным.
Ящер незаметно оказался за спиной у Сызоева и стал настойчиво толкать его в сторону выхода.
Всего несколько шагов. Но Сызоев замер как истукан и не мог сделать ни шага. Он застыл на границе двух миров соляным столбом. И не мог шагнуть. Ни туда. Ни обратно.
Мощный толчок в спину, и Сызоев вылетел из пещеры. Не удержался на ногах. Упал на четвереньки прямо в траву и ободрал ладони об мелкие камушки. Сев на пятки, Сызоев стал отряхивать с ладоней грязь, пытаясь слюной отмыть царапины. «Выгнали или отпустили?» — мысль билась в висок с настойчивостью дятла. «Выгнали или отпустили?» — никак не мог он решить, вытирая тыльной стороной ладони намокшие ресницы. «Выгнали или отпустили?» — годами взращиваемая сдержанность снова пошла трещинами и что-то мутное стало прорываться наружу. «Выгнали или отпустили?» — эмоциональная броня Сызоева рушилась от этих трёх слов. «Выгнали или отпустили?» — и Сызоев сдался. Он взвыл, выплёскивая из себя злые слёзы. Он бил повреждёнными ладонями по земле, добавляя себе боли. «Суки!» — кричал он непонятно кому, просто в воздух, не решаясь оглянуться назад и посмотреть, стоит ли ещё за спиной ящер. Он чувствовал, что тот уже давно ушёл и не видит, как Сызоев плачет и кричит от того, что страшно ему до безумия. И уже не важно, выгнали или отпустили. Потому что выгнали или отпустили — ОДНОГО. А значит, ему придётся вернуться. Хотя на самом деле ему хочется бежать. Бежать без оглядки, бежать к самолёту, и будь что будет. Но он знал, что вернётся прямо сейчас. Там, в глубине пещеры, остались друзья.
Но боже мой и все суки в придачу! Как же ему страшно!
— Где Эмма? — Ольга посмотрела на парней, а потом перевела взгляд на ндрага. — ВЫ! — девушка с такой яростью выплюнула это слово, что невозмутимый ящер отшатнулся. — Вы! Что вы с ней сделали?!
— Ольга, — тихо позвал её Гений, стараясь оттереть с дрожащих рук засохшую кровь. — Оль, она сама…
— Что сама? — девушка развернулась всем корпусом к друзьям и только сейчас увидела окровавленные руки Гения и пятна подсыхающей крови на футболке Яна.
— Это что? — дрогнувшим голосом спросила Ольга и посмотрела на Яна. — Это чьё?
Ян молчал. Не мог говорить, как будто онемел. Он не спас Эмму. Не выполнил свою работу, свой долг. Потерял контроль и просрал ситуацию. Ян даже не видел, что именно сделала Эмма. Был совершенно уверен, что она выполнит его просьбу. Он ломал голову, пока шёл на арену, зачем Эмма пошла с ними. Но такого варианта он предположить не мог. Истошный крик Гения заставил его обернуться и бежать, бежать изо всех сил, чтобы поймать падающее тело и изрезать собственные руки об острое лезвие ножа. Он видел, как рядом упал на колени Гений и что-то кричал ему, и пытался закрыть рану руками. А Ян не знал, что делать дальше, и только сжимал девушку в объятиях.
«Эмма, Эмма, что же ты наделала…» — не слыша Ольгу думал Ян, стоя посреди грота и вспоминая, что происходило на арене.