Хотя бы чисто теоретически.
Будь я одна, я бы рискнула. Будь я одна - спокойно пошла навстречу опасности. Уж вволюшку крови попить, зная подходы к нашим госструктурам, этим неизвестным гадам точно бы сумела.
Но я не одна. Со мной ребенок, крохотная частичка моей сестры. Рисковать малышом я не стану ни при каких условиях.
"Частичка" блаженно посапывала кнопкой-носиком, давая мне недолгий отдых. Я поцеловала дитя в макушку, вдохнула его сладкий младенческий запах, бормоча ласковые слова, какой он замечательный и золотой, полюбовалась его изумительно длинными пальчиками и прилегла рядышком.
Ночь.
Нужно поспать хоть немного, не то свалюсь с копыт.
Дениска давал жару три дня без передышки.
Уму непостижимо, как в детском тельце весом два девятьсот обитает такая громкая и звонкая глотка. Когда он налегал, краснея крошечным личиком от натуги, у меня ушные перепонки лопались. Такой себе почти ультразвук. Удивляюсь, как лампочки не лопаются, только стекла дребезжат.
Подскочила.
А вдруг он болен? Колики?
Или какие там бывают у грудничков проблемы? Не знаю, я ж не врач?! Потрогала лобик: температуры нет. И то хлеб. С этими младенцами рехнуться можно. Я прикорнула, прижимая к себе невесомое тельце.
Ползунки сушатся над печкой, дня на два должно хватить. В подполе тихо шебуршали мыши, в углу меланхолично стрекотал сверчок, но меня не пугали звуки старенькой избушки, наоборот, даже успокаивали. Я не впервые ночую в уютной сторожке, давно привыкла, мыши и сверчок для меня почти друзья.
Лесные звуки убаюкивали. Я улеглась одетой и задремала. Внезапно обволакивающая лесная тишина лопнула, взорванная далекими сухими хлопками.
Меня подкинуло.
Выстрелы! Ей-Богу, выстрелы!
А это... неужели рванула граната?
Вскочила, холодея, и заметалась по комнатушке.
Как пить дать, пришли, сволочи, по наши с Дениской души!
В местном лесу, полном извилистых оврагов и бурелома, ночью охотиться никто не будет, это исключительно для самоубийц. Таких фанатичных охотников здесь просто-напросто не водится: “Дураков в двадцатом веке нэту!”. Волков и медведей, так ценимых нашими "новыми русскими" - тоже.
И браконьеров. Дядь Петя их давным-давно повывел.
За "левым" трофеем проще и дешевле сунуться на соседний участок. Со вторым лесничим, сумрачным, вечно полупьяным Федором на сей счет куда легче договориться. Да и разумней: дичи на отдаленных от железной дороги участках гораздо больше.
Так... в первую очередь взять жалкие остатки денег. Увесистый портмоне с документами перекочевал во внутренний карман спортивной сумки. На дно той же многострадальный сумы на колесах вперемешку понеслись тяжелые продукты, мои лифчики-трусы-прокладки, запасная футболка и мини-юбка. Памперсы, сухое детское питание, бутылочка кипяченой воды, пеленки-распашонки, тальк и массажное масло для малышей полетели туда же, наверх.
Оглянулась: ничего не забыла? Вроде нет.
Сделано. Осталось решить куда бежать: в село, в лес или на трассу?
Наверное, в лес. Прихвачу туда чужой каремат и древний спальник, пересидим. Там уж точно сразу не найдут, разве только с вертолетами и собаками; и то не факт. А там по обстоятельствам.
Лес большой, продукты есть, не зима… как-нибудь продержимся.
В панике схватила «кенгурушку» для переноски младенца и... остановилась. К домику никто не подъезжал, наоборот, фырчащий мотор явно отдалялся. Я свалилась на топчан, держась за сердце.
Кажется, не к нам.
Пронесло? Или все же не стоит обманываться?
Мое крикливое чудо все еще спало, укрытое цветастым ватным одеялом и пригревшись на нашем совместном лежбище.
Я накинула теплую кофточку, натянула потертые голубые джинсы и сунулась в темноту, вооруженная мощным дядиным фонариком. Выключенным.
Не хочу рисовать у себя мишень на груди.
Успеется.
За пояс для устрашения потенциальных террористов сунула дореволюционный дедушкин тесак и выскользнула в дверь.
Глаза быстро привыкли к темноте. Я старалась идти тихо, благо, мягкие разношенные кроссовки позволяли передвигаться почти беззвучно. Сказывалась привычка бродить по лесу, да и места знакомые.
Стреляли где-то у озера, это совсем недалеко. Я почти дошла, когда услышала тихий стон.
Подкралась поближе, все еще не включая фонарик. Черт, ничего же не видно! Старалась передвигаться на цыпочках. Под мокрыми от росы найковскими кроссовками мягко пружинил хвойный ковер. Вот так, мелкими перебежками, прячась за стволами деревьев, я тихо продвигалась вперед.