– Прапорщик Яковенко! – и смущенно добавил: – Я снайпер.
– Как то я тебя по-другому представлял… – признался Шевчук.
– Не вы первый, господин майор! – улыбаясь, ответил прапорщик. – Все меня представляют по-другому. А мне – чем я менее заметен – тем лучше.
– А сколько тебе лет?
– Двадцать семь!
– Ну, говорить, что я бы дал меньше – я не буду! – пошутил Шевчук. – Догадываюсь, что об этом тебе тоже говорят!
– Так точно! Говорят… И не воспринимают меня в серьез!
– А зря! – заметил Родион. И спросил: – Ты голоден?
– Да, как бы, нет… – не совсем уверенно ответил прапорщик.
– «Да, как бы нет»… Значит голоден! Как твое имя?
– Игорь! – ответил парень.
– Значит, Игорь, подходи к столу! Гриша, Василий берем бутерброды, а кофе, или чай – на выбор.
Никого упрашивать не пришлось. В кабинете нашлись фарфоровые кружки с нанесенной эмблемой СБУ. В них были разлиты кофе и чай. Мужчины дружно принялись кушать бутерброды с ветчиной, маслом и сыром, разложенные на пластиковых тарелках.
Хватило на всех. Спустя пару минут, когда первый голод «отступил», Шевчук произнес:
– Родион, передашь от нас маме огромное спасибо!
– Обязательно передам! Ей будет очень приятно.
– Я, почти сутки не ел! – заметил Шевчук. – Со вчерашнего обеда! Тебя Игорь хоть накормили перед выходом на позицию?
– Что вы! – искренне удивился Яковенко. – Перед работой нельзя! Начнутся естественные надобности! А оно мне надо? Лучше выходить голодным.
– Ясно. Так выходит, что ты тоже со вчерашнего обеда не ел? – заботливо поинтересовался майор, жуя бутерброд.
– Со вчерашнего утра!
– А во сколько же тебя вывели на позицию?
– Я на позиции был в пятнадцать ноль-ноль… А когда вечером вернулись на базу – не до того было… – лицо Игоря потемнело.
– Переживаешь? – с сочувствием спросил Родион.
– Это не переживание… Просто, надо время, что бы отойти… Хоть и работа, но, все-таки, человек…
– Игорек, а как ты его определил? – поинтересовался Шевчук.
– Сначала я его не видел… Увидел, уже после, когда произошло покушение!
– А как это было? – уже спросил Попелюх.
– Моя точка была на здании областного архива! – начал рассказывать Яковенко, жуя бутерброд. – Сначала я контролировал улицу от админздания до католического Собора и вверх к центру города. Затем, когда президентский кортеж проехал в сторону моста, меня развернули на сто восемьдесят градусов и дали новый сектор – от моста через Буг до крайней правой от меня точки здания фабрики «Рошен».
– Кто тебе отдавал команды? – поинтересовался Шевчук.
– Старший группы – капитан Савченко.
– Он же и корректировщик! – уточнил Тишанин.
– Это он указал тебе цель? – не отставал майор.
– Нет. Цель на крыше я увидел сам. Савченко отдал команду стрелять на поражение.
– После того, как тебя развернули – ты осмотрел свой сектор? – спросил Попелюх.
– Обязательно! Я осмотрелся через бинокль – крыши, остров, мост – все, что было доступно! – в оправдательных интонациях ответил прапорщик.
– А как же так, что ты сразу не обнаружил исполнителя на крыше «Авангарда» – а после увидел? – строго спросил майор Шевчук.
– Там есть два воздуховода.
– Есть! – согласился Попелюх. – Мы их видели!
– Они закрывают часть пространства на крыше. Тем более был закат – солнце практически в спину. Поэтому образовались тени от воздуховодов. Я об этом доложил капитану Савченко – он ответил, что это его проблемы. Он все осмотрит сам.
– Так. Дальше? – подбодрил Игоря майор.
– Я не видел, что произошло на фонтане – это был не мой сектор. Но в эфире прошла команда «Готовность ноль». Я понял, что что-то произошло. В этот момент на крыше бассейна появился человек – он как бы вышел из тени – и направился к краю крыши. Затем, дернулся назад – уйдя снова в тень. Затем, появился снова и направился к лестнице, что на дальней стене. Я доложил, что вижу человека на крыше. Савченко отдал команду «Цель уничтожить». Я попросил повторить команду еще раз. Капитан дословно произнес «Цель уничтожить». Я произвел выстрел в голову. И доложил, о выполнении. Вот и все.
В кабинете снова стало тихо. Было видно, что рассказ прапорщику дался не совсем легко. Он о чем-то задумался, смотря в пол себе под ноги.
– Ты хочешь что-то добавить? – поинтересовался Шевчук.
Прапорщик замялся, как бы думая говорить, или нет, но, затем – решился.
– Да. Вечером. После возвращения на базу, я спросил у Савченко – зачем было стрелять на поражение? Я бы мог его «стреножить»… Ну в смысле ранить.
– И что ответил Савченко?
– Сказал, что не было времени – снайпер мог уйти.