о щебечущей, словно птичка по весне, внучки. Парень всё чаще ловил себя на мысли, что не отказался бы и чаще бывать в столь приятной компании. А променял бы он Катьку, такую строгую, холодную, временами откровенную крысу, на эту милую Марьянку? Максим со вздохом покачал головой. Нет, отказаться от Катьки он не готов. Пока, по крайней мере. Есть в этой высокомерной стервозине что-то такое, что манит и не отпускает, словно сеть запутавшуюся в ней рыбу. И рад бы вырваться, да не можешь, потому что, по большому счёту, не сильно и хочешь. Извращение какое-то, честное слово! Или наваждение? А может, Катька ведьма?
- О чём задумался, Максим? - с лёгкой полуулыбкой, которая так часто заметна у стариков и воспринимается теми, кто на них смотрит, как символ старческого слабоумия или безграничной мудрости, спросила Александра Ярославовна, бабушка Марьяны.
Максим сначала хотел отмахнуться, отшутиться, и вообще, пора возвращаться к Катьке, а то если опоздаешь, точно с волчьим билетом на улицу выставит, но потом ещё раз посмотрел в эти поблёкшие от времени когда-то (ещё в юности первого царя династии Романовых, не иначе) голубые глаза и решился:
- Александра Ярославна, а колдуньи бывают?
Марьяна, решив, что это шутка, с готовностью хихикнула в кулачок, но Максим оставался серьёзным. Александра Ярославна тоже не смеялась, покачала головой задумчиво, поправила искривлёнными многолетней работой сухими пальцами платок и ответила нараспев, словно былину рассказывала:
- Многое простому человеку не ведомо, потому как и знать ему о том нет надобности.
- Значит, бывают? - напирал Максим.
Старушка неожиданно зорко посмотрела на парня, спросила строго:
- А ты почто спрашиваешь?
- Максим, наверное, начальницу нашу вспомнил, - махнула рукой Марьяша, - та ещё крыса, между нами говоря.
- Крыса, говоришь, - задумчиво повторила Александра Ярославна, - да полно, ничего такого худого она, поди, и не сделала. Спрашивает строго, не более.
Марьяна возмущённо ахнула, а потом зачастила со скоростью пулемёта, с такой яростью и ненавистью описывая Каталину Сергеевну, что Максим даже опешил. Это надо же, на вид такая милая девчонка, а сколько в ней лютой злобы таится!
- Ладно, пойду я, мне на работу надо, - пробурчал Максим, неловко поднимаясь из-за стола и бочком продвигаясь в прихожую.
Марьяна мигом перестала источать яд, смущённо улыбнулась и, отчаянно покраснев, прошептала:
- Так обед же сейчас?
- Каталина Сергеевна сказала, что если в рабочее время отлучаюсь, в обед отработать надо, - вдохновенно выпалил Максим и почти не солгал.
- У моей внучки через три дня День рождения, - неожиданно подала голос сидящая с прикрытыми глазами (Максим вообще подозревал, что она задремала, а что, годочков-то, чай, немало!) Александра Ярославна, - приходи, мы тебя ждать будем.
- И правда, приходи...те Максим Андреевич, - пролепетала пунцовая от смущения Марьяна, робко касаясь рукава парня.
- Обязательно приду, - клятвенно пообещал Максим и поспешно вышел.
Уже за дверью бросил короткий взгляд на часы и зло выругался: чтобы успеть вовремя придётся рискнуть и гнать на всех светофорах. Лишь бы гайцы не тормознули, а то потеряешь не только права, но и работу, а вместе с ней и репутацию.
К искреннему облегчению Максима, он всё-таки успел, хотя гнать приходилось с изрядным превышением скорости. Офис встретил его привычной пустотой, все сотрудники ушли в восполнять потраченные за первую половину рабочего дня калории, никто не остался на рабочем месте. Каталина Сергеевна требовала, чтобы все чётко соблюдали режим работы и не торчали в офисе в обеденное время. Максим быстро добрался до кабинета Каталины и у самой двери замер, выравнивая дыхание и, на всякий случай отряхивая одежду. А то мало ли, найдёт волос женский, потом пакостить начнёт, а кому нужны лишние проблемы? Максим коротко стукнул костяшками пальцев в дверь, дождался разрешения войти и шагнул внутрь. На пороге Максим замер, глядя широко распахнутыми глазами на чудное видение, забросившее умопомрачительно длинные ноги на стол грозной начальницы. У чудного видения были пышные каштановые кудри, прихотливо разметавшиеся по плечам и стройная фигурка, которую тёмно-вишнёвое платье, облегающее и до неприличия короткое, выгодно подчёркивало.
- Максим, - мурлыкнуло чудное видение, и только по голосу парень понял, что перед ним не ожившая картинка из мужского журнала, а самая настоящая, знакомая ещё с детства до последней родинки на коже Катька. Каталина Сергеевна, его грозная начальница и, по взаимному согласию сторон, любовница.
- Максим, - ещё раз повторила Каталина медленно, с грацией хищной кошки, снимая одну ножку со стола.
Максим сдавленно откашлялся, как оказалось, под тёмно-вишнёвым платьем не было трусиков.
- Я тебя ждала, - томно прошептала Каталина, внутренне демонически хохоча над своим опешившим любовником. - Иди же ко мне.
Медленно, словно сомнамбула, Максим сделал пару шагов к Каталине и опять замер, глядя на любовницу восторженными щенячьими глазами.
'Идиот, шевелись быстрее! - ругнулась про себя Каталина, сохраняя на лице обольстительную улыбку. - Обеденные перерыв кончится, я же не успею ничего толком!'
- Катька, - восторженно выдохнул Максим, едва ли не молитвенно простирая руки к Каталине. - Какая же ты...
Катерина мысленно выругалась, чуть слышно скрипнула зубами, а потом невесомой грацией скользнула к Максиму, страстно прижалась к нему, одновременно мягко, но непреклонно толкая к столу.
- Я скучала, - страстно прошептала Каталина, одновременно ловко раздевая своего любовника, - иди ко мне.
Максим с пылом моряка, вернувшегося домой после трёхлетнего плавания стиснул Каталину в объятиях и без лишних слов опрокинул её на стол.
'Оказывается, чтобы парень начал соображать, с него достаточно стянуть пиджак, - холодно отметила для себя Каталина Сергеевна, не забывая сладострастно стонать и извиваться на столе, поощряя любовника к ещё более активным действиям, - а для того, чтобы он зашевелился - рубашку. Теперь я понимаю, почему те, кто ходит в костюмах, да ещё и с галстуками ни черта не делают!'
Максим был фотографом и очень любил красоту во всех её проявлениях. Его мог умилить чуть не до слёз симпатичный котёнок или забавный щенок, закат или рассвет вызывал в нём почти детский восторг, а красивый торт или прекрасная женщина, если они были по-настоящему красивы, вызывали скорее благоговейный восторг, чем желание обладать.
'Вот чёрт, - ругнулась Каталина, плавно изгибаясь и выразительно приподнимая бёдра, - долго этот юродивый будет тупо таращиться на меня?! Единственное, что он сделал за эти почти полчаса - стащил с меня платье'
- Какая же ты красавица, Катя, - восторженно прошептал Максим, чуть касаясь обнаженного тела руками. - Я люблю тебя.
'Так, это уже неплохо, - отметила Каталина. - От слов Макс как правило переходит к делу'.
- Ты меня любишь? - томно выдохнула Каталина, чувствуя себя героиней дешёвого бульварного романчика.
- Больше жизни!
- Так докажи это, - Каталина призывно улыбнулась, в очередной раз соблазнительно изгибаясь на, вообще-то не приспособленном для любовных утех, столе. - Люби меня!
'Ну, наконец-то, дозрел, - устало выдохнула Каталина, когда Максим перешёл к активным, пусть и начисто лишённым фантазии действиям. - С охами-вздохами покончили, переходим, хо-хо, к съёмкам порно!'
Каталина Сергеевна ещё раз посмотрела на своего любовника, который чуть ли не из кожи вон лез, пытаясь доставить ей удовольствие и сделала мысленную поправочку:
'Да, порно нам не светит. Ладно, качественной эротики'.
Ровно за пять минут до завершения обеда, Каталина мягко выдворила за дверь своего кабинета Максима, благосклонно кивая на его пылкие объяснения в любви. Оказавшись в коридоре, Максим грязно выругался и с силой шарахнул кулаком по стене. В этот раз врождённое чувство прекрасного сыграло с ним злую шутку: не дало в полной мере насладиться происходящим. Каталина была для него скорее музой, чем живой женщиной из плоти и крови, а теперь, когда восторг и восхищение прошли, кровь буквально кипела, требуя решительных и даже грубых действий. А может, послать всё к чёрту, распахнуть дверь с ноги, повалить Катьку на пол и любить её до тех пор, пока она сама пощады не попросит?
'И вылететь с работы, а то и загреметь в тюрьму как насильнику', - мрачно подумал Максим и побитой собакой поплёлся прочь. И почему в отношениях с Катькой он вечный номер два? А как же мужик, вожак стаи?! Об этом оставалось только мечтать...
***
Каталина. Мда, я всегда знала, что Макс тряпка и рохля, но даже не догадывалась, насколько всё запущено. Я еле развела этого телёнка на секс! Хорошо, эта дура Марьяна наверняка даже в своих дурацких романчиках эротические сцены покраснев пролистывает, а потому подвоха не заметит. С торжествующей улыбкой я быстро оделась, затем ловко достала флэшку из видеокамеры и положила её на стол. Вечером посмотрю, сейчас работать надо, а то я кучу времени угрохала. Не на ерунду, но денег мне моя задумка точно не принесёт.
День прошёл в привычной рутине: я довела до слёз пару пигалиц, носящих громкое звание стилистов, в пух и прах разметала осеннюю коллекцию мегаизвестной, с её собственной точки зрения, модельерши Карасёвой и выгнала-таки Варьку из отдела рекламы. Причём без выходного пособия, ещё и штраф вкатила! Дура ещё ерепениться пыталась, кричала, что жаловаться на меня будет, в суд подаст, да ради бога! Пусть выставляет себя на посмешище, что мне, жалко что ли?
Вечером, едва всё успокоилось, и старуха-уборщица зашаркала шваброй, имитируя уборку, я проверила запись на флэшке. Камера работала без помех, запись была чёткая, звук тоже вполне различим. Так, с технической точки зрения всё нормально. Теперь сюжетец оценим. Я включила запись ещё раз, оценивая её уже с точки зрения режиссуры. Та-ак, в этом месте я переиграла, здесь поторопилась, а тут вот совершенно затмила Максима, такое впечатление, словно его и нет!
Я раздражённо побарабанила пальцами по столу, досадливо покусала губу и пришла к неутешительному выводу: придётся переснимать. Для первого раза недурно, но лично меня такое видео бы не убедило, за версту видно фальшивку и подставу. Ладно, раз так, переснимем. До праздника ещё два дня, один раз видюшку снять я точно успею. Но надо продумать всё до мелочей, чтобы комар носу не подточил! А значит, меньше красоты и больше страсти. Я подхватила блокнот, по привычке делая в нём пометки. Итак, вместо фривольного платьица деловой костюм, вместо томных охов-вздохов раздразнить Максима, разозлить его, чтобы он перестал себя сдерживать, и самой больше страсти и огня. И резче, резче, я не сопливую романтическую комедию для подростков снимаю!
К моему искреннему раздражению, следующий день был совершенно идиотским, словно все вокруг просто цель поставили довести меня до белого каления, которое традиционно заканчивается местечковым апокалипсисом. Уже к обеду я готова была порвать на фантики любого, кто под руку подвернётся, так стоит ли удивляться, что после обеда офис словно вымер! Кто только мог, убежали по интервью, премьерам, показам, совещаниям и прочей мутотени, лишь бы не мелькать у меня перед глазами, а те, у кого работа предполагала пребывание в кабинете (бухгалтерия например), затаились по рабочим местам, не смея даже лишний раз громко на звонок ответить. Мне бы радоваться тому, что в кои-то веки раз журнал будет готов досрочно, но радоваться не получалось. Хотелось напиться и повыть на луну. Или на шабаш слетать. В самом крайнем случае, прибить кого-нибудь. ПМС что ли начался? Так вроде рано ещё...
За день до Дня рождения слащавой курицы Марьяшки я надавала себе мысленных оплеух и приказала взбодриться. Максим, доведённый потоком моих бесконечных придирок до состояния тихого озверения, смотрел на меня волком. Отлично, это как раз то, что мне нужно! До обеда я парня старательно игнорировала, чтобы не сорвался раньше времени, а за пятнадцать минут до обеда через секретаршу приказала явиться ко мне в кабинет. Судя по тому, как у меня запылали щёки, послали меня по весьма увлекательному маршруту... Или я банально простудилась? Ладно, вечером ванну приму с хвойной солью и чаю с имбирём и лимоном выпью.
- Звали, Каталина Сергеевна? - с тихой ненавистью спросил Максим, без стука появляясь на пороге моего кабинета.
Ой, ты мой сладенький, у котёнка коготочки прорезались? Так мы их сейчас ещё наростим.
- Без стука вломился в мой кабинет? - я презрительно дёрнула уголком губ. - Выйди и зайди как положено!
Максим круто повернулся на каблуках и вылетел с такой скорость, что я на миг даже забеспокоилась: а вернётся ли он? Хоть, куда он денется, мог бы, уже давно высказал в лицо всё, что за моей спиной регулярно озвучивает. Слабак, тряпка, и по этому парню поголовно сходят девки в нашем офисе! Фи, как измельчал род людской.
Специально не сразу откликнувшись на стук, я всё-таки милостиво позволила Максу зайти, а затем приступила к самой увлекательной, хотя и довольно рисковой части плана: доведению любовника до нужной кондиции. Здесь очень важно не переступить грань, за которой сжимание в объятиях превратится в банальное и пошлое удушение.
Максим кипел походным котелком, играл желваками, стискивал кулаки, так что костяшки пальцев аж синеть начали, но молчал. И что мне делать с этим партизаном-недобитком? Нашёл время выдержку показывать!
- И как мужик ты полное ничтожество! - закончила я хриплым голосом и отвернулась к кофемашине.
Уф, в горле пересохло, надо срочно попить, а то вообще позорно раскашляюсь.
Я даже пары шагов сделать не успела, как меня с такой силой швырнули на стол, что я даже испугалась. Немного, совсем чуть-чуть, но испугалась. Ого, у котёночка не только коготки, но даже львиный рык прорезался!
- Ничтожество, значит? - прошипел окончательно взбешённый Максим, и рванул мой пиджак так, что пуговицы новогодним конфетти брызнули в разные стороны. - Это мы сейчас посмотрим!
Ой, а я случайно не переборщила? Блузку-то тоже теперь только выкидывать... Эй, с бюстгальтером осторожнее, он мне, вообще-то, нравится! А вот юбка нет, её без этого пиджака я точно носить не буду. Так, а запасные капроновые колготки у меня есть? Вроде были... Ладно, в крайнем случае, Леночку за ними в ближайший универмаг отправлю. Чёрт, о чём я думаю, мне же страсть изобразить надо! Или испуг? Я украдкой, так, чтобы в камеру видно не было, покосилась на часы. Нет, испуг изображать поздно, раньше надо было. Тогда страсть. А может, в кои-то веки раз не притворяться? Ну не заводит меня Максим, не за-во-дит. Сегодня, по крайней мере. Ага, а Марьяшке я что презентую? Первое видео, которое без ведра крепкого чаю и смотреть невозможно? Эх-х, придётся играть.
Я застонала, выгнулась дугой, прильнула к разгорячённому любовнику, который словно тетерев по весне вообще ничего вокруг не замечал. Интересно, а если я сейчас вывернусь из-под него и уйду, он остановится или будет продолжать? Я прикусила губу, ловко замаскировав насмешливый смешок стоном страсти. Сколько ему ещё времени дать? Я опять стрельнула взглядом на часы. Так, ещё минут двадцать, и пора заканчивать. А пока можно подумать о том, что я хочу увидеть в журнале в следующем месяце. Кого на обложку поместим? Светочку? Хе, не надо путать гламур с борделем! Лидочку? Она была популярна в эпоху динозавров, не раньше. Юлю? Точно, Юлю. Сейчас она на гребне волны, мордашка, опять же вполне симпатичная...
- Каталина Сергеевна, пришли пробники косметики... - дверь в кабинет распахнулась без стука, явив искрящуюся трудовым пылом (с чего бы вдруг? Ах, да я же сказала, что выгоню, если она работать нормально не начнёт) Марьяну. - Куда отнести прикажете...
Последние слова девица лепетала на автомате, явно не понимая не только смысла того, что говорила, но и того, что видела. Точно, не понимала, иначе зачем было задавать совсем уж идиотский вопрос:
- А что вы тут делаете?
Что-что, крючком, блин, фламандские кружева плетём!
Появление девчушки подействовало на Максима как ведро ледяной воды, он испуганно подпрыгнул и шарахнулся от меня прочь с пылом инквизитора, которому ведьма предложила акт совместного самосожжения.
- Максим?! - ахнула Марьяна, прижимая трясущиеся ладошки к пылающим щекам. - Что... Как... Крыса!!! - истерично завизжала окончательно ополоумевшая девица. - Крыса! Дрянь! Стерва! Ненавижу тебя, крыса подзаборная!!! Крыса!!!
Ну вот, хоть кто-то набрался смелости и сказал всю правду мне в лицо.
Я медленно слезла со стола, с наслаждением потянулась и отчеканила:
- Максим, забери свою истеричку и пошёл вон отсюда. Вы оба уволены. За нарушение трудовой дисциплины, выходного пособия не получите.
- Ну и крыса же ты, Катька, - прошипел Максим, - подожди, рога-то тебе ещё обломают!
Крыса с рогами? Сколько у тебя было по биологии, пупсик? Я презрительно передёрнула плечами и стала медленно одеваться. Да, я в курсе, что это заводит сильнее, чем раздевание. Так что, мой сладенький, смотри, чего ты лишился. Можешь волосы повырывать. Хочешь, на своей голове, хочешь, у размазывающей сопли у тебя по груди курице. У неё, смею заметить, волос-то поболее будет.
- Пошли вон, - ещё раз с нескрываемым удовольствием повторила я. - Вы уволены.
Марьяшка душераздирающе всхлипнула и, схватив голого Максима за руку буквально вытащила его из кабинета. О-о-о, такого позора наш мачо-мен этой слюнтяшке точно не простит! Я довольно потёрла руки, приказала Леночке принести мне апельсиновый чай и с головой погрузилась в работу.
Когда за окном стемнело, я выключила компьютер, с наслаждением потянулась, разминая затёкшие плечи и поднялась из-за стола. Вдруг у меня в глазах резко потемнело, тело скрутила жуткая боль, и я рухнула на пол не в силах не только закричать, но даже вздохнуть. Что со мной? Что происходит? Меня... отравили?
Прямо передо мной неожиданно возникла какая-то старуха, показавшаяся мне странно знакомой. А это ещё что за развалина? А, вспомнила, Марьяшка как-то раз притаскивала её на новогодний корпоратив, сказала, бабка её. Так это она меня отравила? Я открыла рот, чтобы высказать старухе всё, что думаю по поводу её идиотки-внучки, но из горла не вылетело даже слабого стона. Я умираю? Чёрт, как не вовремя-то.
- Ты станешь крысой, пока не научишься быть человеком, - пафосно, в духе дешёвого простенького фильма, в котором идёт традиционная борьба идиотизма с зачатками разума, то есть добра со злом, провозгласила старуха и растаяла в воздухе.
'Чтоб ты до конца своих дней на одну бюджетную пенсию жила', - мысленно от всей души пожелала я ненормальной старушенции и потеряла сознание.