— Х-ха! — Кот поднял мотоцикл на дыбы, и Летун сжал ладони еще крепче. Зато машина послушно съехала на техническую дорожку за секунду до того, как за спиной пронесся поезд.
“Пижон”, — подумал Летун.
“Склонность к неоправданному риску, высокий уровень гормонов. Применение нелицензированных медицинских препаратов?” — грустно поддакнул компьютер.
— Чем взбадриваешься? — спросил Летун вслух.
— Мне только для запаха! — радостно ответил Кот. — Дурь у меня своя!
— Оно и видно!
— Кто бы говорил, птичка перелетная! Держись!
Летун держался.
Они вылетели на арку над перекрестком — а оттуда на полном ходу рухнули на пути грузовой магнитки.
У Летуна заложило уши. “Вероятность перегорания двигателя 43%”, — пискнул компьютер.
— Черт, опоздали! — Кот злился.
— Не совсем! — грузовик был метрах в двухстах за переездом. Летун сосредоточился, вытянул вперед руки.
“Подсоединение к интерфейсу двигательного средства номер 4573 NT… выполнено”.
Грузовик развернуло поперек дороги. Летун победно улыбнулся — и едва не свалился с мотоцикла.
— Черт! — Кот ничем не мог ему помочь. Только рявкнуть. — Предупреждай, в следующий раз, что будешь крыльями махать!
— Зато мы успели, — усмехнулся Летун.
К грузовику они подходили настороженно. Летун дал команду — кузов открылся, Кот шарахнулся в сторону, но внутри не было никого и ничего, кроме ящиков и погрузчика. В кабине тоже. Кот покосился на Летуна и полез в кузов.
Летун мрачно рассматривал кабину управления, пока компьютер проводил взлом. Маршрут грузовику задали с диска. Никаких следов. Летун не был уверен в том, сколько там простоял, размышляя, (“Семьдесят восемь секунд!” — да, спасибо), когда осознал, что кого-то не хватает.
Кот стоял в кузове над открытыми ящиками. Летун забрался к нему, встал рядом.
“Точное время смерти определить невозможно”. Летун вздохнул.
— Их везли к канализационному коллектору.
— Угу, — буркнул Кот. — Мусорщики сообщат в полицию количество, но даже не почешутся определить причину смерти. Я уж молчу про время.
— Время, — Летун снова вздохнул. Липкий ком из груди, оказывается, никуда не делся. — Время так не определить. Нужна лаборатория.
— И где ее взять? — огрызнулся Кот. Но почти сразу сник, передернул плечами. — К Доку разве что приволочь...
— К Доку?
Кот промолчал. Даже губу прикусил, будто сказал лишнее. А потом вдруг они разом посмотрели друг другу в глаза — и заулыбались.
— Иди ты, — сказал Кот. — Он же чокнутый!
— Он хороший полицейский, — улыбнулся Летун. — И жаждет закончить расследование.
— Ты же сказал, что отправишь его начальнику жалобу!
— Это я всегда успею сделать, верно?
— Ага, — Кот уже смеялся. — И, ну, я обещал за ним присматривать...
— Зачем?
Кот сразу помрачнел, ощетинился:
— Даже если ты на него не настучишь, думаешь, твои приятели так просто его отпустят?
— Мои приятели — не убийцы, — холодно отчеканил Летун. Отвернулся и полез наружу. Ему нужно было домой. То есть не так — сначала переделать кучу дел, а потом домой.
Но Кот не мог дать ему уйти просто так.
— Эй! Ты что, оставишь меня наедине с Большим Секретом? А если я отгоню-таки этот грузовичок к коллектору? Или накапаю Алоне — она такой скандал устроить может! Не боишься?
Оборачиваться Летун не стал. Хватит. Да и что тут можно объяснить? Что Летун знает, насколько важен для Кота этот самый Большой Секрет, насколько ему нужно знать точное время смерти? Знает, потому что костюм Кота не помешал считать его пульс и диаметр зрачка, когда он услышал о трупах? Что только полный придурок мог верить, будто игры в террористов обойдутся без жертв — но Кот, судя по его показателям, именно таким придурком и является? Что только трус в такой ситуации не захотел бы все выяснить до конца сам, без помощи покровительницы из корпорации, а уж трусом Кота никто никогда не считал?
Что Летун втайне мечтает разочароваться в нем снова? Ненавидеть Кота было так легко. Или что время смерти важно только для одного из них, потому что второму того, что эти смерти есть, вполне достаточно, чтобы мир рухнул?
Разве Кот сможет понять?
Разве вообще кто-нибудь сможет?
Он стоял, не решаясь ни уйти, ни остаться, пока наконец не выговорил:
— Встретимся завтра. Ночью, в кабинете начальника отдела по борьбе с высокотехнологичными преступлениями... если ты, конечно, решишься придти.
Он успел пройти полквартала, когда услышал за спиною:
— Сам не сдрейфь!
Письмо упало в почту почти перед рассветом, когда Алона наконец забралась в кровать с большой кружкой горячего чаю, коммуникатором и твердой уверенностью в том, что даже мировая катастрофа вселенского масштаба не заставит ее пошевелиться.
Разумеется, она ошиблась.
В письме было около десятка размытых фотографий — люди в невнятных черных комбинезонах, несколько лиц крупным планом, бесколесный грузовичок и какое-то оборудование. Алона присмотрелась и откинулась на подушке.
— Черт.
В почту упало еще одно письмо.
“Есть шанс получить этот грузовик”.
Алона смотрела в никуда, и думала о том, как сегодня холодно — даже горячий чай и тройное одеяло не помогают. О каплях дождя на оконном стекле. О том, что ей, возможно, как раз сегодня удалось бы немного поспать. А так же о минутах, когда все это не имеет значения.
Новое письмо.
“Тебе совсем не интересно?”
Алона вздохнула и набрала непослушными пальцами.
“Малодостоверная информация”.
Ответ пришел немедленно.
“Твои мальчики сегодня были в гостях у Доктора и смогут захватить машину. Четвертая фотография — он работает на “Чистое небо”, это есть в открытых источниках. Три месяца слежки чтобы получить кадр. Скажи мне спасибо!”
“Спасибо, Высшая Лига!”
На это Алоне не ответили — ее собеседник не поддавался на провокации, ни на грубые, ни на тонкие.
“Тебе нужен этот фургон?”
Алона смотрела в пустоту. Слишком много “если”. Если фургон связан с компанией, если захваченное оборудование удастся реанимировать, если... ей бы хоть раз заполучить роботиковские игрушки в свое распоряжение дольше, чем на пять минут! Алона грустно улыбнулась.
“Да”.
“Завтра в полночь они начнут устанавливать незаконное оборудования вдоль шестьдесят третьей. Начнут с кольцевой и будут медленно продвигаться вглубь города”.
“Я проверю твою информацию”.
Коммуникатор молчал.
— Черт, — повторила Алона. — Черт, ненавижу.
На это тоже никто отвечать не собирался.
И тогда она со вздохом потянулась к затылку, где под маленькой фальшивой родинкой прятался тонкий шнур.
— Ненавижу, — повторила Алона, поморщившись. “Джей-Ти Падалеки, — думала она. — Летун. Как пафосно. Идеальный, безмозглый красавчик, золотой мальчик “Роботик Электроникс”. Думаешь, ты уникален? Ты даже не первый”.
Глубокий вдох перед тем, как подсоединить шнур в разъем коммуникатора. Медленный выдох.
И все беды этого мира растворяются в волшебном мерцании огней.
Сеть изнутри казалась Алоне похожей на шелк. Информация щекотала нервы так же, как щекотала кожу струящаяся по телу ткань. Изысканное удовольствие для избранных.
“Интерком. Вы будете знать все”. Алона была в мире, где это не нужно утверждать.
Можно ухватиться за тонкий след присланных писем, но Алона знала, что в лучшем случае найдет десяток размытых снимков черного трико. Яркость оперения Высшей Лиги делала ее бойцов неотличимыми друг от друга, и Алона больше не пыталась искать там. Верить нельзя никому, но это и не нужно.
Алона проверяла присланную информацию.
В записях вчерашнего вечера искомый грузовик нашелся на Шестьдесят четвертой — он долго ехал, останавливаясь то тут, то там, разгружая тонкие рейки и провода виртуальных кабин. Люди не кидались под колеса, но кружили поблизости, как голодные хищники. Защищало грузовичок всего двое. Слишком мало?