Сняла маску.
И с мазохистским наслаждением всмотрелась в выражение ужаса на его лице.
— Как, милый. Хороша?
Кот закрыл глаза. Момент, чтобы ударить, был идеален, но Кошка замешкалась на секунду, а потом было поздно.
— Я не знал, — сказал Кот. — Дани. Я...
— Я целый год надеялась, что ты заметишь, — прошептала она. А потом рассмеялась. — А сейчас мне весело, Кот. Хочешь знать почему?
— Нет, — сказал он, и Кошка рассмеялась еще громче.
— Потому что мы ровесники, Дженс. А теперь ты спишь по двенадцать часов в день. Бегаешь как ветер. Дерешься как бог, хотя никто не учил. И всегда, Дженс, всегда падаешь с высоты на четыре лапы. Не задумывался почему?
— Дани...
— Мы выросли в одном приюте. Только мне повезло чуть меньше. Девочкам всегда везет меньше...
— Дани!
— Но это не значит, что повезло тебе!
Дженсен снова беспомощно опустил веки, и она опять рассмеялась. Боги, знать бы, что будет так здорово, сказала бы давным-давно!
— Что тебе пообещали, Дани? — тихо спросил он. — Исцеление?
— Не те вопросы задаешь, — мурлыкнула она. — Правильней было бы спросить, что у меня в руке?
— Детонатор, — ответил он, не глядя.
— С тобой не интересно.
— С тобой тоже, — Кот наконец посмотрел в глаза, и ее накрыло предчувствием неминуемой катастрофы. — Дани... прости. Но я пришел не один, и мой напарник — очень хороший минер.
— Ты блефуешь...
— И Алона жива. Да, я оценил твои старания не упоминать ее имя.
— Ты...
— И Док не у “Роботик”, а у “Интерком”. А еще — сюда едет полиция, — он судорожно выдохнул. — Прости.
Она никак не могла поверить.
— Ты сдал меня полиции?!
— Не тебя. Диверсанта, собирающегося повторить катастрофу на Третьей. Или устроившего ту катастрофу? А, Дани? Я... Дани, если бы ты не...
Она не стала тратить время на пощечину.
— Дани, стой!
Маршрут бегства был заготовлен давным-давно. Разные маршруты.
— Пожалуйста!
“А ведь я бы дала тебе все, — думала она. — Включая голову твоего обожаемого Попугайчика”. Но Кошка никогда никому не навязывалась.
— Дани!
“Я не Дани”, — хотела крикнуть она, но дыхания и так не хватало. Лучше приберечь для прыжка.
— Дани!!!
Кошка всегда должна приземляться на четыре лапы. Только почему так не хватает воздуха?
Дани бежала, пытаясь не оглянуться.
====== Глава седьмая, в которой Кот и Летун принимают душ, а все остальные идут на концерт ======
Кот гнал, выжимая из мотоцикла максимум скорости. Вдоль трассы загорались огни, Летун навалился на спину, будто всю жизнь катался на заднем сиденье. Облапил себе и сопит в ухо. Странно, но привычной злости на радужного придурка не было совсем. Наверное, Кот просто устал.
Сложно не устать, когда предаешь лучшего друга, а та в ответ пытается тебя убить.
Летун снова посопел.
— М-м, Кот?
— Что? — Кот подумал, если этот идиот спросит какую-нибудь глупость, вроде “Как дела?”, то полетит с нагретого местечка кубарем. Но Летун не спросил. Только прижался еще плотнее.
— Я вообще-то знаю, на кого она работала.
— И откуда? — раздраженно спросил Кот. — Час назад ты даже не знал, что это она!
— Ну да. То есть я предполагаю... Кот. Генной инженерией и мутациями занимается только одна корпорация.
Дженсену нестерпимо хотелось закрыть глаза, но надо было следить за дорогой. Слово “мутация” горело, будто выжженное на сетчатке. Он даже не спросил, как Летун увидел, если был на другом конце зала. Маньяк электронный.
— Кроме того, — продолжал бормотать Попугайчик. — Ваша база — бывший приют. Я правильно понял, что ты и она там вместе росли?
— Ну, — отозвался Дженсен.
— До закрытия он принадлежал “Бу-Бу-Кола”. Генетические исследования — все сходится. Если кто-то мог знать, что с ней такое, то только они. Твоя подруга, наверное, обратилась туда...
— Хочешь сказать, — говорить на такой скорости было дико неудобно, зато и не слышно, наверное, как срывается голос. — Хочешь сказать, они ставили опыты на людях? На детях? На нас?
Летун снова засопел.
— Тебя Дженсен зовут, — отозвался он невпопад, и Кот сорвался.
— Пошел ты! — орал он разворачивающейся трассе. — Ненавижу!
Перед глазами все еще стояло лицо Данниль. Лицо, в которое он, ублюдок такой, за целый год не удосужился заглянуть. Ни разу не попросил снять маску. Ни разу не заподозрил, что неестественно рыжий цвет ее волос не имеет отношения к краске. Ни разу… что еще в ней изменилось? А он не знал. Ничего не знал.
— Сволочи, как ненавижу, вам же пофигу все, вам же лишь бы ткнуть и посмотреть, как дергается, вам же насрать, кто и как с этим жить будет, вам же... не-на-ви-ижу-у!
— Мы разобьемся сейчас, — сказал Летун, и Дженсен огромным усилием взял себя в руки.
— Я не буду тебя по имени называть, если тебе не нравится, — Летун подал голос меньше минуты спустя.
— Зови как хочешь, — отозвался Дженсен. Ему сейчас действительно было все равно. — Значит... — Он запнулся на имени. — Она работала на “Бу-Бу-Кола”.
— Работает, скорее всего. Сомневаюсь, что перестанет.
— Она хочет жить!
— Так я и говорю, — Летун кивнул, смазав носом по затылку.
— Она наверняка что-то еще придумает.
— Нахрена? — спросил Дженсен.
— Что?
— Нахрена им это понадобилось?! Война, Алона, резня, смерти на фабрике — на кой ебаный хуй?
Летун вздрогнул, глубоко вздохнул.
— Помнишь, я тебе говорил про судебное разбирательство? Вообще-то она права: можно сделать суд открытым, если будет много жертв. Тот самый бунт, — Летун вздохнул. — Вмешаются военные, зашевелится правительство, а к суду привлекут третью сторону. Независимые эксперты — значит эксперты третьей корпорации, незаинтересованной. Понимаешь? Этой корпорации придется показать все бумаги, все проекты, которые они запросят, они смогут первыми скупить разорившиеся из-за процесса компании. Арбитром быть выгодно. Двадцать Четвертая зона раньше принадлежала “Бу-Бу-Кола” — значит, привлекут их, а они... — Летун замер.
— Ну?!
— Дженсен. Помнишь, я говорил, что закрыть фабрики нельзя? — снова виноватое сопение. — Можно только исследовать как следует, что там с нарушениями сна и электронной наркоманией. Систему все равно введут, а “Бу-Бу-Кола” же контролируют наркотики, любые. Весь наркотрафик чего угодно так или иначе идет через них. А тут получается целая новая отрасль — а они ни при чем.
Дженсен задумался, складывая сведения воедино — а потом расхохотался.
Пришлось съехать с трассы, потому что скрутивший его приступ дурного веселья не давал вести мотоцикл. Под тревожным взглядом Летуна Дженсен стек с железного друга, сел на землю и, смеясь, выговорил:
— Я просто... Получается, наше с тобой поле боя без нас перепродали?
Летун вздохнул и сел рядом.
— Не совсем перепродали, — сказал он, — делят. Но ты прав — без нас.
— Зачем я-то ей понадобился? — спросил Дженсен, вытирая мокрое лицо снятой маской. — Она ведь всего добилась, ну, почти. Повтори она Третью фабрику, да после захвата грузовика, бунт бы никакая Алона не остановила. Зачем было так подставляться?
Летун поежился и неуверенно посмотрел на Дженсена.
— Может, козел отпущения? На тебя было бы удобно свалить взрыв — всем известно, что ты добивался открытого суда. Я сам верил, что тебе плевать на цену.
— А сейчас не веришь, что ли?
— Не верю, — сказал Летун спокойно, но так, что у Дженсена что-то разжалось внутри. — А может быть, дело и не в этом. Может, ты ей просто нравился...
Дженсен громко фыркнул.
— Хотела подарить мне весь мир и пару коньков в придачу? Надо было сразу все рассказать.
Летун опустил голову.
— Тебя-то как зовут? — спросил Дженсен неожиданно для самого себя. — Раз уж ты мое имя знаешь? Джей-Ти, а полностью?
— Джаред Тристан, — отозвался Летун. — Джей.
— Джей, — кивнул Дженсен. — Ладно. Пора домой.