— Трупы, — сказал Коллинз. — Человеческие тела. Жители трущоб, замороженные, с глазами такими... — Он помахал ладонью у себя перед лицом. — Ну, в общем, кто хоть раз смотрел по интеркому про катастрофу на Третьей, тот не ошибется.
Кот стиснул кулаки до хруста. И эта тварь еще смела смотреть ему в глаза?
— Вот как, — от бешенства он не сразу смог заговорить. — По ночам, значит, вывозите. Потихонечку. Чтобы никто не догадался, что у вас прямо в залах люди дохнут посреди рабочего дня?!
— Посреди ночи, — голос Летуна хрипел так, будто он тоже был в бешенстве. Будто он имел право беситься. — Я не знаю, почему машинный зал работал ночью, хотя непременно это выясню. Но что тебя так удивляет? Ты не знал, что когда взрываешь что-нибудь, вокруг трупы образуются?
В голове у Кота словно плавилось что-то горячее. Он шагнул вперед:
— Так хочешь сказать, это я... — И остановился от внезапного ужаса.
Потому что если машинный зал работал… Вопреки трудовым нормам… Когда фабрику накрыл электромагнитный импульс… Выжегший технику… Даже защищенную предохранителями... На Третьей не сработали прерыватели, не уберегли кабины управления... от импульса...
Тогда получается, что это действительно он.
— Врешь, — он шагнул еще ближе. — Врешь, сука!
— А я тебе говорил, что ты убийца, — Летун зачем-то вцепился ему в плечо. — Я тебе говорил!
— Там не должно было быть никого! — рявкнул Кот. — Мы выбираем объекты! Проверяем...
— Я сам не знал, что зал работал, а ты, значит, уверен?! — Пальцы на предплечье сжались еще сильнее.
— Да что ты вообще знаешь, придурок?!
— Откуда ты взял гранату?
— Что?
— Гранату, электромагнитную гранату? — Летун уже тряс его, обеими руками. — Где ты взял эту дрянь?! Говори!!!
— У Чокнутого Доктора, Малыш доработал... — Кот помотал головой, очнулся, и Летун врезался в дверь.
— Отвали от меня, урод! Ты ни черта не знаешь! Трупы замороженные — может, они у вас там за неделю скопились? Может, у вас там каждый день кто-то дохнет!
— Я бы знал!
— Как про ночную смену?
— Не лови меня на слове! — Летун выпрямился и снова надвинулся на него. Кот ухмыльнулся ему в лицо, и тут дверь в палату открылась, пропуская врача. Того самого, почти трезвого.
— Так, — сказал он. — Мне надо работать. Давайте-ка, это все, — взмах рукой, — на свежий воздух.
Где-то в стороне шумно выдохнул незадачливый полицейский Эм-Ди Коллинз. Врач подошел к нему:
— Когда еще раненые будут, вы приносите, не стесняйтесь.
Летун очнулся первым и вышел, громко хлопнув дверью. Кот себя чувствовал так, будто ему на голову вылили ведро холодной воды. Он помялся на пороге:
— Эм-Ди Коллинз, да? Не бойся, я за тобой присмотрю...
— Не надо, — быстро ответил парень. Врач не оглянулся. И Кот тоже вышел.
Ему снова казалось, что вся неотложка пялится на него с укором в глазах.
Летун стоял снаружи, прислонившись спиной к стене и закрыв глаза. Что-то он совсем не походил на самоуверенного судию, даже странно. Кот шагнул к нему:
— Ну? И что дальше?
— Дальше, — сказал Летун дождю и темному небу. — Этот грузовик едет куда-то на окраину города. Возможно, его удастся отследить со спутника.
Кот фыркнул. Летун посмотрел на него. Кот не собирался отводить взгляд.
— И? Что будешь делать, если я прав?
— Ты себя так убеждаешь, да? — Летун подался вперед, но вместо того, чтобы съездить по морде, схватить или хотя бы начать читать лекцию, просто отвернулся. — Не беспокойся, уж я-то что-нибудь сделаю.
И пошел прочь. Коту вдруг показалось, что он видит этого придурка в последний раз. Совсем в последний.
Это ведь должно радовать, верно?
— Эй! — сказал он, в полной уверенности, что золотой мальчик не остановится.
Но тот остановился.
— Эй, — Кот кашлянул. — Тебя подвезти?
— Тебя подвезти? — спросил он так, будто они были приятелями, по десятку раз на неделю подвозящими друг друга туда-сюда.
— Тебе правда нечем заняться? — Летуну было почти все равно. Внутри холодным, липким комом зрел вопрос “А в чем еще мне врали?”, и меньше всего на свете сейчас хотелось учить уму разуму идиотов. Особенно тех, которые смотрят на тебя с этой нестираемой наглой ухмылочкой, и того гляди начнут учить в ответ.
Вот только идиот ухмыляться неожиданно перестал и серьезно, почти печально спросил:
— Ты его пешком догонять собрался?
— Кого? — Летун растерялся.
— Грузовик. Я все-таки сомневаюсь, что ты прячешь в гульфике машину, и даже насчет парашюта не уверен. Вот и спрашиваю — угонишь машину у врачей или пойдешь пешком?
Летун тряхнул головой. Как же он устал от этого.
— Что тебе нужно?
— Подвезти, — Кот отвел глаза. — И проверить кое-что.
— Надеешься, что тебя и на этот раз пронесло?
Кот передернул плечами, и о диво — промолчал. Только спустя секунду тихо и честно ответил:
— Надеюсь.
Летун снова запрокинул голову. Зашибись, теперь у этого невинного дитятки моральные терзания. Или не терзания, а твердая уверенность в том, что Летун сядет в лужу — и он жаждет при этом присутствовать.
Так невыносимо хотелось послать его к черту. Пойти к Джеффу, выпить горячего черного кофе, настоящего кофе, а не местной бурды, услышать объяснение...
Спокойное, достоверное объяснение. Убедительное. Честное? Такое, которое позволит забыть.
Летун вздохнул.
— Поехали.
Секунду Кот стоял на месте и осматривал Летуна с головы до ног. Р-раз взглядом, от макушки до пят, и еще — р-раз! Будто забыл, что этот самый мотоцикл стоит едва ли не у него перед носом. Наконец мотнул головой и вернул ухмылку.
— Свалишься — не обижайся!
Летун ухмыльнулся в ответ.
— Свалюсь — некому будет показывать дорогу, — и сел на место пассажира. — Пересечение второго грузового и радиальной магнитки. Нам везет — по магнитке уже пятнадцать минут идут товарняки, и грузовик застрял. Кто-то ошибся, рассчитывая маршрут.
Кот взгромоздился перед ним.
— Пять минут, и будем там.
— Что?
— Держись крепче, говорю!
Держаться, разумеется, оказалось не за что. Сиденье вообще было неудобным, приходилось наваливаться водителю на спину. Летун никак не мог устроиться, все время ждал ехидного комментария.
И дождался.
— Что ты там ерзаешь? Не можешь вынести близости моего прекрасного тела?
Компьютер послушно усилил и донес заглушенную встречным ветром фразу. И Летун... нет, не разозлился — просто не сдержал ответного удара. Наклонился сильней, обхватил ладонями талию, положил подбородок на плечо и спросил, задевая губами мочку уха.
— Мне просто интересно. Как ты видишь что-то на такой скорости и без шлема?
— Секрет Лиги, — буркнул Кот. — Маска эксклюзивного пошива. А что?
Летун с удовольствием отметил, как ежатся от неловкости чужие лопатки, но отстраняться не стал. Ему теперь было удобно, а Кот сам напросился — он же не хотел, чтобы Летун ерзал?
К тому же, устроившись, Летун почти мгновенно забыл об этих мелочах.
Его ждала сеть, разноцветная карта города перед глазами и крохотная яркая точка в сплетении переулков — грузовик.
Конфликт начался почти сразу.
— Налево...
Кот сделал вид, что не услышал. Летун снова прижался губами к его уху.
— Налево, я по карте города смотрю!
— А я живу в этом городе, а не над ним, маньяк электронный! Тебе ни разу не говорили про споры с водителем?
— Мои водители со мной не спорят!
— Оно и видно! — Кот свернул, но не налево, а направо, к пассажирской магнитке.
— Идиот, через две минуты тут поезд пройдет!
— Целых две? Можно не торопиться!
Летун напрягся. Вот из-за таких шутников и был запрещен личный транспорт на воздушной подушке. “Маршрут экстремальной степени опасности!” — пожаловался компьютер. — “Рекомендуется перехват управления...”
“Заткнись”.
“Смена маршрута...”
“Заткнись, я сказал!” — Летун понял, что невольно крепче прижимается к водителю. К Коту. Доверять Коту! Видимо, новости что-то повредили у него в голове. Может, к утру это пройдет?