Незнакомца, как оказалось, звали Орихара Идзая, и он был тем самым информатором Икебукуро, да и всего Токио в целом, о котором она столько слышала, но которого никогда не видела. Про Идзаю рассказать многое мог и Кид, который словно замыкался от одного упоминания информатора, и Микадо, который тайно им восхищался. Идзая вроде бы даже входил в Баксы и, о ужас, оказался одним из постоянных Тсуненых партнеров по переписке в общем чате.
Орихара сыпал не всегда уместными шуточками, но Саваде нравилось его чувство юмора, злая ирония и неподдельный интерес ко всему вокруг. Эрудиция. Она бы и не сопоставила эти две личности воедино, не вязался у нее в голове человек из чата с этим типом.
Информатор стал появляться там, где бывала Тсунаеши, словно случайно пересекался с ней, то у школы, то у Саймона. Он много разговаривал с ней в чате, и если сначала девушка решила от переписки немного отстраниться, то быстро поняла, что ей без этих разговоров скучновато. Орихара прочно вошел в ее жизнь наравне со всеми остальными Баксами и лидерами Икебукуро.
Насколько все далеко зашло, Тсунаеши осознала, когда Идзаю подстрелили. Она вместе с Селти и Шинрой сидела у них в офисе и пила чудесный чай с бергамотом, когда информатор ввалился в дверь. Ранение было плохим, Шинра хмурился, что за ним замечено было не часто, раздавал указания. Орихара выглядел откровенно паршиво, бледный, потерявший много крови с испариной на лбу и едва уловимым дыханием. Тогда Тсунаеши показалось, что у нее остановится сердце. Шинра оперировал несколько часов, Селти ходила кругами, переживая за старого приятеля. А Савада не могла шевелиться. Она сжимала в руках кружку со сто раз остывшим чаем и не поднимала взгляд, почти не дышала. О том, что Идзая может умереть, думать было невыносимо.
Когда кризис миновал и Шинра объявил об успехе, Тсуна не смогла устоять на ногах. Она, наверное, еще никогда в жизни ни за кого так не боялась. Даже за подорвавшегося Гокудеру, за маленького Ламбо.
Когда Орихара пришел в себя, Тсуна отвезла его к нему домой, уложила спать и долго гладила по волосам, словно убаюкивая, успокаивала своим пламенем. А потом сорвалась к себе, собрала сумку и приехала обратно в странную двухэтажную смесь офиса и квартиры. Кто-то же должен был делать перевязки и следить, чтобы неугомонный информатор хоть немного посидел тихо, не влезал никуда.
Раны Идзаи давно зажили, а вот Тсунаеши так и осталась. Сначала Орихара предложил Саваде работу, а помогать информатору было проще в его офисе, а потом как-то незаметно на подоконнике кухни появился подаренный Касукой цветок, а в спальне, одной на двоих, огромный плюшевый лев.
Тсунаеши было двадцать два, когда жизнь преподнесла очередной сюрприз. Сюрпризы в принципе никогда не прекращались, не смотря на гипер-интуицию, Икебукуро не переставал ее удивлять. Но меньше всего на свете Савада ожидала, что порог ее дома, ее офиса, переступят те, кого она старательно забывала не один год.
Входные двери распахнулись, впуская людей, которым было не назначено в обитель двух известных информаторов. Их было много, про себя Тсуна зло хмыкнула, полным составом заявились. Ну надо же, какая честь.
Первый порыв — сбежать через черный ход, был безжалостно подавлен. Нет уж, еще из собственного дома она не убегала. Что Вонголе было нужно от Орихар, Тсунаеши только догадывалась. Сделав несколько вдохов и выдохов, она решила, что проще будет просто спросить. Даже через камеру смотреть на бывших друзей было больно.
Будучи уже не ребенком, она понимала. Им ведь могли и просто приказать уехать. Заставить, как точно заставили Мукуро, уговорить. Прикрыться благом для самой Тсуны, да что угодно могло там произойти, в то время. Так что поспешный отъезд в Италию, смену босса, даже оборванные жестоко нити связи хранителей и неба — все это она давно простила.
Но вот молчание бывших друзей, их побег, брошенные трубки, отчаянье и равнодушие, с которым они выслушивали ее тихий шепот, просьбы хотя бы просто поговорить, о… все это она не простит им никогда. Спустя столько лет ей все еще было больно, они не заслуживали этих ее чувств, их не стоили, но контролировать это Тсуна не могла.
— Добрый день, — вежливо поздоровалась девушка, спускаясь по лестнице в холл, — мы не принимаем без записи.
Тсунаеши смотрела на представителей Вонголы, считывала быстрым взглядом — повзрослели. Исчез детский задор, пропало давящее ощущение пламени вокруг. Контролируют свои силы, кажутся слегка подавленными, но серьезными. Уже не мальчишки, мафия — она меняет.
Реборн стоял впереди, повзрослевший, он рос, видимо, быстрее обычного человека. На вид ему было лет двадцать, нехилый такой скачок. Совсем уже не коротышка с соской.
Аркобалено тоже ее осматривал. О чете Орихара ходило множество слухов далеко за пределами Токио. Самые лучшие информаторы Японии, бешеная парочка, сунься и живым не уйдешь. Имеют поддержку крупнейшей на островах группировки Баксы, по непроверенным данным являются кардиналами этой семьи. Манипуляторы. Крайне опасны.
Девушка, что видимо являлась женской половиной дуэта, была хороша. Среднего роста, с длинными осветленными волосами и женственной фигурой, затянутой в брючный костюм. Она цепко осмотрела прибывших и, кажется, знала кто они. Довольной по этому поводу она не выглядела.
Тсунаеши профессионально отмечала мысли, мелькающие на лицах старых знакомых, и неожиданно поняла — не узнали. Больше шести лет прошло, не удивительно, наверное. Да и она сильно изменилась, совсем не та маленькая девочка с короткими волосами и вечно разбитыми коленками.
— Я уверен, что ради нас вы сделаете исключение, Орихара-сан, — достаточно вежливо высказался Реборн. Ссориться с этой девушкой ему не хотелось. — Меня зовут Реборн, я представляю интересы Вонголы в Японии.
Тсунаеши поморщилась. Можно подумать, сколько пафоса. Вонгола, хоть и оставалась по прежнему одной из самых главных семей европейского альянса, не имела никакого влияния в Японии. Свои позиции они начали терять, когда Баксы окончательно перестали быть просто группой по интересам и превратились в серьезную группировку. С легкой руки Идзаи и Тсунаеши, имевшей в таком нехилый опыт, Баксы заняли большинство ниш, выдворив конкурентов. В особенности — Вонголу.
Махнув рукой, Орихара пригласила всех присаживаться, благо для такого приема было достаточно места. Реборн занял кресло прямо напротив стола Тсунаеши. Девушка грациозно устроилась в свое кресло и сложила руки замочком, показывая всем своим видом готовность слушать.
— Нам необходимо быстро и без проволочек найти одного человека. Девушка, двадцать два полных года, она переехала в Токио где-то шесть лет назад, плюс минус год. Точнее мы не знаем. Зовут Савада Тсунаеши.