Я порываюсь сказать Ираджу, что мне неинтересно слушать о политических теориях его отца, но сдерживаюсь. Господи, почему он не может оставить меня в покое? Почему ему понадобилось появиться именно сейчас? Неужели в жизни нет более важных вещей, чем политическая ситуация в Иране? Я не ору на Ираджа только потому, что помню его вспотевшее лицо на кладбище, когда он бежал за нами, хотя и знал о надзоре САВАК, чтобы быть вместе у могилы Доктора.
На удивление, Ирадж переключается на разговор о Переодетом Ангеле. В последнее время он очень расстроен, потому что ему никак не удается привлечь ее внимание. И хуже того, никто не принимает всерьез его любовь к ней. Я не говорю ему, что женщина под покрывалом — это Зари, а не Переодетый Ангел. Пока я не могу этого открыть. Что, если САВАК взяла обязательство с Зари оставаться инкогнито, а я открою ее секрет?
Ирадж говорит, ему надоело, что окружающие осуждают его за любовь к Переодетому Ангелу. Все удивляются, как он может любить женщину, которую никогда не видел, но разве это так уж важно?
— Человеку необязательно влюбляться во внешность, — говорит Ирадж. — Это поверхностная любовь. Истинная любовь примечает ценные душевные качества. Люди осуждают меня, потому что я не знаю ее лично, но разве мне необходимо знать ее, чтобы поверить в ее добродетель? Разве не правда, что истинная любовь считается с характером и наклонностями человека? Разве не должны люди жениться, учитывая совместимость темпераментов? Если это так, то я знаю о Переодетом Ангеле достаточно, чтобы считать ее безупречной невестой для меня.
Переодетый Ангел! Бедный парнишка — если бы он только знал! Ирадж продолжает что-то говорить, но я отключаюсь. Отдаляясь мыслями все дальше, я время от времени киваю.
Наконец он уходит, и я бегу обратно на крышу. Свет в доме Зари не горит. Я знаю, что эта семья не ложится спать так рано, так что они, наверное, прячутся от меня. Они не могут открыть истинное лицо Переодетого Ангела. Должно быть, они заключили с САВАК соглашение. Да, так они спасли ее от тюрьмы, и поэтому нет могилы. Я заглядываю в комнату Зари. На кровати по-прежнему лежит паранджа Переодетого Ангела.
34
В НОЧНОЙ ТИШИНЕ
За ужином в тот вечер я настолько поглощен мыслями о Зари, что отец спрашивает, все ли у меня хорошо.
— Да, — отвечаю я, ковыряясь в тарелке.
Отец откладывает ложку.
— Ты волнуешься из-за поездки?
Я не могу рассказать родителям о событиях этого дня, поэтому просто киваю.
— Знаешь, это нормально, — говорит отец. — Это серьезный шаг, и твои опасения вполне понятны. Нелегко собраться и отправиться на другой конец света, когда не знаешь языка, не знаешь никого и незнаком с обычаями и культурой. Я бы тоже нервничал!
Краем глаза я замечаю, что мама плачет. Отец откашливается и продолжает:
— Мой отец любил повторять, что жизнь похожа на лабораторию, в которой проходят испытания людские характеры. Он считал, что чем значительнее личность, тем большим испытаниям она подвергается.
Отец закуривает и глубоко затягивается. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не попросить у него сигарету.
— Никто в нашей семье не подвергался таким испытаниям, как ты. Я очень горжусь тем, как ты справился с ними. За пару лет ты пережил больше, чем многие люди за всю жизнь. Мы с твоей мамой очень гордимся тобой, очень. Завтра этот дом наполнится людьми, которые любят тебя. Людьми, которые рады твоему отъезду, но которые будут радоваться еще больше, когда ты вернешься. «Господин инженер» — так все будут звать тебя всю твою жизнь. Ты станешь олицетворением успеха, образцом для подражания для многих в нашей общине. Ты открываешь дверь, в которую не входил никто из нашей семьи, но уверяю тебя, ты будешь не единственным, кто войдет в нее! Ты проложишь этот путь, а другие пойдут по твоим стопам. Твоя смелость и решимость будут вдохновлять других. Твой успехи сделают жизнь многих лучше. Ты действительно обладаешь Этим, сынок.
Я смотрю на него пустым взглядом. США, лаборатория жизни, испытание на значительность… Знал бы он, какие мысли бродят сейчас у меня в голове!