— Мир стал бы гораздо совершеннее, если бы каждый человек был дисциплинированным. Почему Америка такая могучая страна? Потому что американцы — дисциплинированная нация. Люди в Соединенных Штатах уважают правила, — отрывисто говорит он, сверкая глазами.
Он рассказывает, как однажды ездил в Америку для участия в международных соревнованиях по борьбе и был поражен тем, как люди придерживаются правил уличного движения.
— Все останавливаются при запрещающих сигналах, даже если в противоположном направлении не едет ни один автомобиль. Вот вам дисциплина. Дисциплина означает выполнение правил независимо от обстоятельств. У себя в стране мы не останавливаемся даже на красный сигнал светофора. Мы чувствуем, что правила созданы для того, чтобы их нарушали. Нарушая их, мы находим себе оправдание, потому что мы — это недисциплинированная нация нарушителей.
Он сокрушенно качает головой и продолжает:
— Британцы — тоже дисциплинированная нация. Вы видели фотографии караула у Букингемского дворца? Эти часовые не мигают, даже если поблизости никого нет.
Он указывает на Ахмеда и добавляет:
— Вы можете себе представить Ахмеда в роли часового у Букингемского дворца?
Все смеются. Я молю Бога, чтобы Ахмед не ответил на выпад, но он молчит, по крайней мере до поры до времени. Он тоже смеется и пожимает плечами.
— На каждой улице через каждые несколько метров американские власти устанавливают мусорные баки, и люди бросают туда мусор, — рассказывает господин Моради. — Улицы в Америке такие чистые, что можно есть прямо на тротуаре. Вот вам дисциплина.
Он говорит, что в американских магазинах люди выстраиваются в очередь и ждут. Качая головой, он сетует на то, что в нашей стране, для того чтобы попасть в первые ряды, мы карабкаемся по спинам друг друга.
— Ловчить, толкаться, пренебрегать соседом, стараться любой ценой попасть в первые ряды. Наша недисциплинированность отвратительна, — говорит он, потрясая линейкой. — Вот почему я решил стать воспитателем.
Он отдувается, пыхтит, оглядывает класс и замечает И раджа.
— Твой отец был военным. Скажи мне, какова наиважнейшая характеристика самой лучшей армии в мире?
— Дисциплина, сэр.
Господин Моради кивает. Но тут поднимает руку Ахмед. Мое сердце замирает. Я нервно закатываю рукава рубашки. Глядя на Ахмеда и его особую улыбку умника, я догадываюсь, что он собирается задать вопрос, который разозлит господина Моради. Полагаю, воспитатель подозревает то же самое, потому что долго игнорирует Ахмеда, я успеваю даже опустить рукава.
— Слушаю, — наконец обращается к Ахмеду господин Моради.
Глядя на задумчивую позу Ахмеда, я едва не лопаюсь от смеха, но беспокойство мое растет. Он спрашивает:
— А правда, сэр, что в Персидском заливе пришвартовалось судно, принадлежащее самой дисциплинированной армии на свете и оборудованное самой современной шпионской техникой?
У господина Моради озадаченный вид.
Помахивая пальцем, словно он допрашивает воспитателя, Ахмед продолжает:
— И правда ли, сэр, что моряки на этом корабле прослушивают любой разговор в Иране?
Господин Моради тупо смотрит на Ахмеда.
— А как насчет техники, позволяющей им видеть сквозь стены? Потому что, если все это правда, я больше не стану принимать душ.
Воспитатель пытается сдержать улыбку.
— Где ты это слышал? — спрашивает он.
Я вижу, как Ирадж старается спрятаться за сидящим перед ним учеником.
— Слышал от Ираджа, сэр, — говорит Ахмед. — Но не уверен, что могу ему доверять, потому что он недисциплинированный человек и не соблюдает правил — включая и то, что запрещает парню приставать к сестре друга.
Класс взрывается хохотом. Даже господин Моради улыбается.
Господин Моради — странный человек, но нам он нравится больше, чем господин Бана, учитель геометрии. Господину Бана около сорока лет, и он преподает с того дня, как вышел из утробы матери. «Геометрия — мать всех наук», — говорит он. Ахмед однажды спросил его, кто же отец. Кончилось тем, что он весь день провел в кабинете господина Моради, где ему прочли лекцию о примерном поведении.
Когда господин Бана входит в класс, мы поднимаемся, как обычно, приветствуя учителя. Господин Бана встает у доски и начинает нас разглядывать. Он говорит, что может по испуганному взгляду определить тех, кто не выполнил домашнее задание. Он всегда вызывает учеников с задних рядов, потому что именно там, по его мнению, сидят ленивые. В результате перед уроком господина Бана идет борьба за передние ряды. Он особенно любит вызывать по задачкам, которые, как он знает, никто не может решить.