— Девятнадцать — самое большее, что вы можете получить. Двадцать — оценка Господа. Он — единственное совершенное существо в мире, — говорит он, целуя четки.
Если мы неправильно напишем слово, он заставляет писать его в тетради четыреста раз. Иногда он выкликает кого-то по фамилии и вызывает к доске, а остальные смотрят. Он диктует слово три раза, а потом переходит к следующему, независимо оттого, успел ли ученик написать предыдущее. Каждое задание оценивается по двадцатибалльной шкале. Проходной балл — десять. Даже при оценке от десяти до четырнадцати можно схлопотать пару затрещин и услышать ругань в свой адрес:
— Глупый осел, ленивая корова, бешеный пес — ты никогда ничего не добьешься! Попроси я тебя написать самое трудное женское имя, ты сделал бы это во сне, но ты не в состоянии написать слова, которые помогут тебе стать человеком. Это потому, что все вы думаете о девчонках, девчонках и девчонках. Вам не терпится дождаться конца занятий, чтобы помчаться в ближайшую женскую школу и изображать из себя крутых парней. Так опускай-ка свой толстый зад и напиши каждое слово четыреста раз. И предупреждаю тебя — следи за почерком.
Господин Горджи любит обижать нас, обзывая именами животных. Наш прошлогодний преподаватель культуры речи, молодой студент университета, направленный в школу властями, говорил, что невежливо обзывать человека «коровой», желая оскорбить. Он говорил, что в Индии миллионы людей поклоняются коровам и что мы должны уважать религиозные верования других, даже если нам они кажутся глупыми! Каждую неделю он, бывало, задавал нам новую тему, а потом собирал листки и внимательно прочитывал. На его уроках никто не получал больше четырнадцати, он с гордостью считал себя строгим учителем. Один раз он попросил нас написать сочинение на тему «Блага технологии». Он вызвал Ахмеда прочитать перед классом свой текст. Ахмед писал, что вопреки утверждению господина Бана считает технологию, а не геометрию матерью всех наук и жаждет припасть к большим грудям матери-технологии и высосать из них молоко знаний все до капли.
Учитель завопил:
— Прекрати, прекрати!
Он обозвал Ахмеда именами всех животных, кроме коровы, и выгнал из класса. В прошлом году учителя застукали в туалете со спущенными штанами, а перед ним стоял, согнувшись, пятнадцатилетний парнишка. Учителя немедленно перевели в школу другого района. В тот день господин Горджи сказал нам, что гомосексуализм бывает из-за недостатка веры.
— Если вы верите в Бога, то не захотите заниматься анальным сексом.
Господин Моради сказал, что гомосексуализм происходит из-за недостатка дисциплины и несоблюдения правила, запрещающего мужчине домогаться других мужчин. Он был уверен, что в Америке нет гомосексуалистов, потому что американцы — самые дисциплинированные люди во вселенной.
Наш директор, господин Язди, учил нас остерегаться ловушек гомосексуалистов, чтобы не стать их жертвой. «Это коварные психопаты», — сказал он. Потом он поведал нам историю Асгара Гатела, человека, обвиненного в сексуальных домогательствах и убийстве больше ста мальчиков-подростков. На следующем уроке мне не терпелось узнать, как объяснят гомосексуализм господин Бана и его мать всех наук, однако, к моему разочарованию, он полностью проигнорировал эту проблему.
11
В ТЮРЬМАХ САВАК
Прошло чуть более двух недель с той ночи, когда Доктор был арестован. О нем никто ничего не слышал, как будто он исчез с поверхности земли. Его мать серьезно заболела и не может приходить к воротам тюрьмы «Эвин». Зари больше не выходит во дворик. Когда Фахимех ее навещает, они проводят время в комнате Зари.
Ахмед продолжает уверять меня, что Доктора скоро освободят и все встанет на свои места. Он спрашивает, как мои дела. Мне хочется ответить, что я очень расстроен из-за разлуки с Зари. Я ужасно по ней скучаю и, хотя чувствую вину из-за того, что влюбился в нее, не могу перестать о ней думать. Вместо этого я говорю, что мне нужно отвлечься, меня тошнит от наших учителей, тошнит от мысли о поездке в Америку, а иногда меня тошнит от всего на свете. Хотелось бы пристрелить того мужика с рацией, но сначала разбить ему нос, чтобы тротуар обагрился его кровью. Ахмед кладет руку мне на плечо и понимающе кивает. Потом он предлагает посмотреть иранский фильм — лучшее средство от депрессии, потому что все эти фильмы счастливо заканчиваются.