Мне никак не удержаться от ответной улыбки.
Переодетый Ангел входит во двор и закрывает за собой калитку, поднимает взгляд и видит на крыше нас с Ахмедом. Она резко останавливается, словно наткнулась на невидимую стену, а потом устремляется в дом.
— Она, наверное, потрясена тем, что увидела тебя, — говорит Ахмед. — Они за тебя волновались.
— Скоро мы пойдем их навестить.
25
ТАЙНИКИ ДУШИ
Я не сплю уже больше суток. Мы с Ахмедом спускаемся, чтобы позавтракать с моей семьей. Мать не перестает подкладывать еду нам в тарелки, потому что парни нашего возраста должны хорошо питаться, а иначе не вырастут сильными. Ахмед говорит, что лучше ее послушаться, пока она не выставила на стол машинное масло и лошадиную мочу. Я улыбаюсь. Отцу надо на работу, но он обещает вернуться пораньше и сводить нас поужинать в ресторан. Мы закажем чело-кебаб — плов из риса басмати с кебабом из говядины с луком и местными травами.
— Я правда не хочу идти, папа.
Он кивает и говорит, что понимает меня, но, кажется, он удивлен моей прямотой.
После завтрака мы с Ахмедом идем на улицу. К нам подходят поздороваться соседи. Я благодарю их за то, что дожидались меня накануне вечером, чтобы приветствовать дома. Мужчины обнимают меня и пожимают руку.
— Ты отлично выглядишь, отлично, — говорит один.
— Он замечательно выглядит, — вставляет другой. — Немного похудел, но это неудивительно.
— О да, он похудел, но его мама в два счета приведет его в норму, — обнимая и целуя меня, говорит мать Ахмеда. — Я так скучала по тебе, — говорит она со слезами на глазах. — Каждый день я молилась за твое благополучное возвращение. О, если бы ты знал, что пришлось испытать твоей бедной беспомощной маме! Все время, пока ты был в больнице, она была как потерянная душа. Мать без своего дитя — как вены без крови.
Потом она шепчет мне на ухо:
— Тебе надо повидать мать Зари. Она похожа на призрак. Бедная, бедная женщина.
В двух метрах от нас стоит бабушка Ахмеда. Кажется, за несколько месяцев она состарилась лет на двадцать. Ахмед тихо говорит мне, что психическое и физическое состояние бабушки быстро ухудшается.
— Мой муж однажды ушел, — говорит бабушка. — На тридцать лет или все-таки на сорок? Я никак не думала, что увижу его снова, но он вернулся. Он ведь вернулся, правда?
— Угу, бабуля, он вернулся. Как бы он мог прожить без такой милашки, как ты?
Ласково улыбаясь, Ахмед обнимает ее.
Бабушка смотрит на меня и произносит:
— Где твоя жена? Она уже знает, что ты вернулся? Я довольно долго не знала, что мой муж вернулся.
Потом она поворачивается к Ахмеду.
— Много времени прошло, прежде чем я узнала, так ведь?
Ахмед кивает.
— Много времени прошло, прежде чем я узнала, много времени, — бессвязно бормочет она. — Почему он сразу не дал мне знать?
— Он хотел сделать тебе сюрприз и появиться, когда ты меньше всего этого ожидала, — напоминает ей Ахмед. — Какой был бы смысл уезжать, если не можешь нагрянуть неожиданно к собственной жене?
— О да! — восклицает бабушка. — Какой был бы в этом смысл?
Помолчав, она спрашивает:
— Я очень удивилась, да?
— Ты ведь помнишь, правда? — Ахмед взывает ко мне. — Ну разве она не удивилась?
Бабушка стоит рядом со мной. Обняв ее за плечи, я говорю ей на ухо:
— Бабушка, вы очень удивились. Ни когда не забуду вашу улыбку, когда вы его увидели.
Лицо бабушки проясняется.
— Тебе тоже надо удивить свою жену. Ей это понравится, как и мне.
Потом она медленно бредет обратно к дому Ахмеда.
— Да, я помню, что очень удивилась.
Ахмед подмигивает мне, и я подмигиваю в ответ.
Мальчишки из переулка очень рады меня видеть. Двое-трое младших держатся на почтительном расстоянии. В конце концов, меня только что отпустили из психиатрической клиники. Однако большинство ребят пожимают мне руку и спрашивают, играю ли я по-прежнему в футбол и хочу ли я сегодня с ними сыграть. Поблагодарив их, я говорю, что слишком устал и мне нужно выспаться.
Мы с Ахмедом идем к нему домой. Его мать приносит чай и сладости и говорит, что мечтала о том дне, когда мы снова будем вместе. Она худенькая, лицо бледное. У нее голос рассказчицы — добрый, теплый и доверительный. В ее историях всегда присутствует урок или мораль. Она рассказывает о днях заключения Ахмеда как о худшем времени своей жизни.
— Когда у тебя отрывают кусочек сердца, жизнь становится иной, — говорит она. — Быть матерью — это и благо, и проклятие, не сомневайтесь.