— Надеюсь, скоро дядю Мехрбана освободят, — говорю я.
Госпожа Мехрбан снова обнимает меня.
— О господи, надеюсь на это, сынок, только на это и надеюсь, — шепчет она.
Как раз в этот момент появляются Ахмед с Фахимех.
— Смотрите, а вот и наши жених с невестой! — радостно восклицает отец.
Приветствовать их первым бежит господин Касрави. Возобновляется шум, каждый пытается перекричать собеседника. Фахимех знакомят со всеми, и все по очереди здороваются и приглашают ее в дом. Дядя Маджид благодарит Фахимех за то, что она проявила сострадание к такому парню, как Ахмед, — ведь его недостатки можно пересчитать по пальцам одной руки. Он начинает считать — раз, два, три, четыре, пять на одной руке — и затем шесть, семь и так далее на той же руке. Все смеются, а дядя Маджид говорит Фахимех, что ей достался один из лучших мужчин на свете. Она с улыбкой благодарит его. Я обнимаю Фахимех и, когда мы направляемся в гостиную, поднимаю взор к крыше и вижу, что Переодетый Ангел вернулась на свой балкон.
Госпожа Мехрбан говорит Фахимех, что очень рада освобождению Ахмеда.
— Я знаю, как трудно быть вдали от любимого человека. Бог свидетель, я прошла через это. В первый раз, когда его забрали, я была молода, и он тоже. Нас переполняли планы, будущее представлялось дорогой без конца. На этот раз все по-другому. Мы стареем и отчаянно нуждаемся в обществе друг друга.
Я удивлен, что госпожа Мехрбан произносит эту длинную речь без слез. Время изрядно закалило ее.
Отец приносит бутылку и говорит, что пришло время праздновать. Он разливает водку всем мужчинам и поднимает стопку со словами:
— За возвращение моего сына, — а затем, повернувшись к Ахмеду с Фахимех: — За помолвку моего второго сына.
Мы все выпиваем. Моя мать с тревогой смотрит на нас с Ахмедом. Я знаю, она считает нас слишком молодыми для выпивки, но ни за что не скажет ничего такого, что смутило бы нас. Горький вкус водки напоминает мне вечер после похорон Доктора. Глядя на мою гримасу, гости смеются. Отец немедленно наполняет стопки и произносит:
— А сейчас выпьем за возвращение Мехрбана.
Женщины отправляются на кухню, чтобы помочь матери подать обед. Отец вызывает мать в коридор и нервно спрашивает у нее, не слишком ли рано. Никогда он не вмешивался в ее дела. Мама бросает на него сердитый взгляд и удаляется. Отец смотрит на наручные часы, но обнаруживает, что у него их нет. Тогда он глядит на сломанные напольные дедовские часы и бормочет что-то себе под нос.
Я спрашиваю отца, всели в порядке. Он говорит, что да. И разумеется, его ответ только усиливает подозрения. Но в чем тут может быть дело? Его необычное поведение заставляет думать, что он принял какой-то наркотик.
Отец настаивает, что обед подавать еще слишком рано. В обычных обстоятельствах он никогда бы не стал вмешиваться в домашний распорядок. Гости отвечают, что проголодались.
— Уже почти два часа, — замечает дядя Маджид.
— Разве?
Отец снова смотрит на свое пустое запястье. Затем возвращается в комнату и, наполняя рюмки гостей, поднимает свою со словами:
— За дружбу.
Все осушают рюмки.
Отец спрашивает у меня время. На этот раз я смотрю прямо ему в глаза, выискивая признаки нездоровья. Может быть, он переутомился? Или сходит с ума? Или успел напиться? Надеюсь только, что он не болен. Словно в ответ на мои вопросы звонит дверной звонок. Отец велит мне пойти во двор и открыть, потом бежит на кухню, чтобы попросить всех выйти и встретить нового гостя.
По пути я оборачиваюсь посмотреть, стоит ли по-прежнему на балконе дома Зари Переодетый Ангел. Там никого нет.
Открыв калитку, я с удивлением вижу на улице господина Мехрбана. Бросившись вперед, он обнимает меня почти так же крепко, как отец Зари, когда мы ходили к ним. В нашем доме начинается столпотворение. Все присутствующие кричат от радости и бегут к дверям.
Первой подбегает госпожа Мехрбан. Я отхожу в сторону, и муж с женой заключают друг друга в объятия. Все гости вышли во двор и галдят, перебивая друг друга. Все, кроме моего отца — он молча наблюдает за этой сценой с террасы. Вероятно, он знал, что сегодня господина Мехрбана освободят. Безумный блеск в его глазах померк. Я долго смотрю на него. Он не знает, что я смотрю на него. Он не знает, что я надеюсь однажды стать таким, как он.
Пока гости норовят обнять господина Мехрбана, госпожа Мехрбан садится на землю и разражается рыданиями.