— Мне нужно посоветоваться, — ответил Мельник.
— Со мной?
— Я пошел бы к Саше, но… А больше у меня никого нет.
Врач вышел из кабинета, за ним показался пациент. Мельник отступил, дожидаясь, пока Полина выпишет счет и даст сдачу. Когда холл снова опустел, Мельник оперся на стойку, наклонился к ней и полушепотом, чтобы случайно не услышали врачи, пациенты и ассистентки, изредка проходящие через холл, рассказал о Бойко. Когда Мельник закончил, Полина спросила:
— Что ты собираешься делать?
— Трудно решить.
— Нет, постой, — Полина принялась крутить в пальцах ручку, отчего перед глазами Мельника снова возник Бойко. — Почему бы тебе просто не прополоскать его голову, чтобы там все пришло в порядок? Саша бы так и сделала.
— Я не умею.
— Не умеешь?
— Не умею. Мы с Сашей разные, и природа способностей у нас разная. Я могу чувствовать его состояние, я могу добраться до любого из его воспоминаний — и на этом все.
— Я всегда думала, что ты сильнее, чем Саша.
— Нет, это только казалось.
— Но я была уверена…
Телефонный звонок разорвал повисшее между ними напряжение. Мельник был рад минутной передышке, потому что врал Полине и не хотел, чтобы она это заметила. С Бойко наверняка можно было что-то сделать, но он не знал что. Последние двадцать лет Мельник не читал чужих мыслей, не влиял на чужие поступки, не сближался с людьми и не позволял себе злиться. Природы своих способностей он не понимал и пользоваться ими не умел. Любые его действия могли иметь совершенно непредсказуемый результат, тем более что сознание Бойко было запутанно, странно и хрупко.
— А если он слетит с катушек прямо сейчас, пока мы тут разговариваем? — спросила Полина, положив трубку. — Убьет кого-нибудь, пока ты колеблешься.
— Не слетит, — ответил Мельник. — Это странно, но я наладил с ним постоянную связь. Раньше мне казалось, что я должен быть рядом с человеком, чтобы забраться к нему в голову. Но Бойко ушел домой, я стал о нем думать и обнаружил, что все еще слышу его. Я и сейчас в его голове.
— Почему бы тебе просто не убить его?
— Убить?
— Почему нет?
Полина смотрела на Мельника своим фирменным взглядом — требовательно и жестко. Он чувствовал, что начинает злиться, однако подавил в себе это чувство.
— А ты смогла бы убить?
— Если бы знала, что человек опасен?
— Да.
— Не знаю, — Полина помолчала. — Мне кажется, что Да, но, когда я думаю об этом, ситуация представляется мне плоской. Ненастоящей. Так что на самом деле я не знаю, что стала бы делать, если бы у меня был нож, а убийца стоял передо мной.
— Я мог бы дождаться, когда он снова сорвется, и убить его, защищая следующую жертву.
— Да, так было бы проще. Когда есть весомый повод, убивать, наверное, легче.
— Но Бойко успокаивается! Кто знает, как долго он будет стабилен? Я могу потерять бдительность. Понимаешь, связь с ним требует физического напряжения…
— Ты оставишь все как есть? — спросила Полина, перебивая его.
— Нет, — ответил Мельник. — Я решил идти в полицию.
— Думаешь, они не поднимут тебя на смех? Уверяю тебя, к ним ходят толпы сумасшедших.
— Я знаю, где тело, а девушку наверняка ищут.
Полина стиснула челюсти и прищурила глаза.
— Иди, — злобно сказала она, — иди в полицию, если ни на что другое не способен.
— Почему ты злишься? — спросил Мельник.
Полина вскочила и вышла к нему из-за стойки. Из-за разницы в росте голова ее оказалась задрана вверх, зрачки расширились, а острый подбородок нацелился Мельнику в самое сердце.
— Потому что ненавижу тебя! Почему ты не любишь Сашу?
— Я люблю.
— Почему никогда об этом не говоришь? Все десять лет, которые ты рядом, ты мучаешь ее своим безразличием! Ты дразнишь ее: ничего не делаешь, но и не уходишь! Это пытка для нее, настоящая пытка.
Мельник молчал, не желая оправдываться. Он впервые слышал о том, что его присутствие для Саши мучительно. Он любил ее все десять лет, прошедшие со дня их знакомства, но понял, что любит, совсем недавно.
— Хотя бы сейчас, — прошипела Полина, и ее сжатая в кулак рука больно ударила Мельника по груди, — хотя бы сейчас иди к ней и скажи, что любишь. Скажи! Долго притворяться тебе не придется!
— Я не могу, — ответил Мельник.
— Почему?!
— Потому что это будет выглядеть как милостыня. Как будто я сделал это из жалости к умирающему человеку.
Накрапывал мелкий дождь. Мельник стоял перед шлагбаумом, перекрывающим подъезд к отделению полиции, и смотрел на синие буквы на белом фоне. Возле дверей паспортного стола мокли гастарбайтеры, полицейские курили под козырьком соседнего крыльца.
Опасаясь, что на него в конце концов обратят внимание, он выдохнул и пошел вперед. Миновал высокие ступени, толкнул тяжелые двери и попал в длинный, унылый, тускло освещенный коридор, где за зарешеченным окном сидел дежурный.
— Здравствуйте, — сказал Мельник, наклоняясь к прорези в окне — Я хотел бы заявить о преступлении.
— Что за преступление? — лениво спросил молодой светловолосый лейтенант.
— Убийство, — ответил Мельник.
Полицейский собрался, выпрямил спину, подался к окну. На лице его проявился живой интерес:
— Кто убил? Кого?
— Мой студент, его фамилия Бойко. Убил девушку, не знаю ее имени. Это произошло позавчера, на Карьерах.
— Что за девушка?
Лейтенант потянулся к трубке телефона.
— Невысокая, средней комплекции: не полная, но и не худенькая…
— Вы видели, как он это делал или он вам рассказал?
— Не то и не другое.
— В смысле?
— Я… прочитал его мысли.
Лейтенант расслабился, откинулся в кресле, на его губах появилась кривая улыбка.
— Я понимаю, как это выглядит со стороны, но я могу доказать, — сказал Мельник. — Я точно знаю, где тело.
— На Карьерах, говоришь?
— Да, — сказал Мельник, стараясь не показать, что заметил издевку.
— Не наш район. Ты, профессор, обратись по месту совершения, там тебе и помогут.
Мельник стиснул зубы, подавляя злость. Он смотрел в наглые, умные, блестящие глаза молодого лейтенанта и думал о том, что не может сдаться просто так.
Можно было заставить лейтенанта лично поехать на Карьеры, но Мельник не знал, чем это кончится. Лейтенант мог сойти с ума и мучиться навязчивой идеей о трупе, который нужно достать из песка. Мог стать убийцей. В конце концов, его голова могла лопнуть, как мыльный пузырь. Мельник представил, как кусочки черепа, влажные от крови и мозга, разлетаются по сторонам и стучат по отделяющему лейтенанта стеклу.
— Не стой тут, мужик. Честно тебе говорю, — без угрозы, но твердо произнес полицейский, и Мельник вышел из отделения.
Он выяснил, к какому отделению относятся Карьеры, и поехал туда. Лейтенант Центрального района подсказал ему, как действовать, и, подойдя к следующему дежурному, Мельник соврал. Он сказал, что студент Бойко вчера после занятий признался ему в совершенном преступлении. Мельника проводили к следователю, в тесный кабинет с запыленным окном. Невысокий плотный капитан по фамилии Медведев, то ли с седеющими, то ли выгоревшими на солнце волосами, спросил:
— Где, по его словам, находится тело?
— Зарыто в песок… Он говорил, что рядом какой-то синий сарай. Это на том берегу, который далеко от шоссе. Напротив — крохотный островок.
— Примет негусто. Долго можно копать. Вы уверены, что он не выдумывает?
— Мне показалось, что нет. Он заметно нервничал. Правда, говорил бессвязно, и я не все понял.