Парк с недовольным видом прислушивался к тому, что говорит отец.
— Но, папа… — проговорил он и опять надолго замолчал. Потом опять сказал: — Но я… — и снова пауза. Наконец он нехотя вздохнул. — Ладно. Подожду, когда пройдут снегоочистители, и тогда перезвоню. Нет, на улицу не выйду. Да, обещаю. Но, папа… Папа? Папа!
Охваченный паникой, Парк постучал по телефонной трубке. Потом встряхнул телефон. И медленно повесил трубку.
— Телефон отключился, — в страхе прошептал он и поднял глаза на Кайла. Во взгляде застыл ужас.
— Наверное, снег налип на провода, — раздался у них за спиной голос тетушки Маб.
Кайл резко обернулся. В дверях гостиной стояли тетушка Маб и ее кошка.
— Уже поздно, — проворковала тетушка. — Вот-вот стемнеет.
«Что-то слишком весело она это говорит, — подумал Кайл. — Будто радуется. С ума сошла, что ли?»
— Мур-р, — высказалась Наташа и потерлась спинкой о широкую юбку хозяйки.
Тетушка Маб склонила голову.
— Обедать? Конечно. Но сегодня анчоусов не будет. Вряд ли пиццерия работает. — Тетушка повернулась, собравшись уйти, но вдруг остановилась, будто что-то вспомнив. — Кайл, почему бы тебе не включить рождественские огни?
Кайл не ответил. Меньше всего на свете ему хотелось глядеть на рождественскую елку, залитую огнями, и на разноцветные фонарики по всему дому. Дождавшись, когда тетушка уйдет, он проворчал:
— Зачем делать вид, что у нас нормальное Рождество, когда все идет из рук вон плохо?
— Не унывай, — подбодрил его Парк. — Пока еще все не так плохо. Снег прекратится. Твои родители вернутся. Тетушка уедет. А я попаду домой. У нас еще будет нормальное Рождество. Все пойдет своим чередом.
— Рассказывай это Санта-Клаусу, — скрипнул зубами Кайл.
— По крайней мере, пока буран не прекратится, крысы к нам не сунутся, — заметил Парк. — Так что все не так плохо. Могло быть и хуже.
— Куда уж хуже? Телефон отключился, мы заперты в доме с чокнутой тетушкой и ее людоедской кошкой, а на обед, догадываюсь, нас ждет жаркое. Куда тут хуже?
Бешеный порыв ветра потряс дом до самого основания.
И в этот миг погас свет.
Глава 10
Кайл не удержался и завизжал. До него донесся сдавленный вскрик Парка:
— Я этого не вынесу!
Загрохотал опрокинутый стул.
По ноге Кайла скользнуло что-то мягкое, мохнатое. Не раздумывая, он вслепую лягнул. Раздалось злобное кошачье шипение и крик тетушки Маб:
— Наташа! Он тебя ушиб? Ох, Наташенька!
«Только не паниковать, — приказал себе Кайл. — Я попадал в переделки и похуже. По крайней мере, я не очутился на улице в буран и мороз. И за мной никто не охотится, как за загнанным зверем, не гоняет меня по сугробам».
Вдруг его локоть сжала чья-то рука. Кайл вскрикнул и попытался вырваться. Над ухом зазвучал хриплый шепот Парка:
— Кайл? Кайл, это ты?
— Я, Парк. Я.
— Не паниковать! — донесся откуда-то из дверей бодрый голос тетушки Маб. — Мы подготовились.
И снова послышался встревоженный голос Парка:
— Крысы… Как ты думаешь, теперь, когда свет погас…
— Нет, в такую погоду они носа не высунут, — ответил Кайл с уверенностью, которой отнюдь не ощущал.
Скрипнула, открываясь, дверца шкафа, и вдруг в лицо ему ударил ослепительный луч света.
— Эй! Поосторожнее, — поморщился он.
— На всякий случай я вставила в фонарик новые батарейки, — торжествующе сообщила тетушка Маб.
Рядом с лучом фонарика засветились в темноте два зеленоватых глаза. Бросив на Кайла загадочный взгляд, Наташа исчезла в темноте.
— У меня тоже есть фонарик. В комоде, наверху, — сказал Кайл. — А мама держит фонарик в тумбочке.
— Тогда пошли возьмем их, да поскорее, — поежился Парк.
Тетушка Маб продолжала:
— Без электричества в доме не будет тепла. Предлагаю, чтобы сберечь энергию, всем лечь в постель. Если я посвечу фонариком вверх по лестнице, сумеете найти дорогу?
В другое время Кайл начал бы протестовать против столь раннего отхода ко сну. Но сегодня он очень устал, у него не было ни сил, ни желания спорить. Он окончательно сломался.
— Ладно, — вздохнул он. И, обращаясь к Парку, бросил: — Пошли.
Парк не ответил. И не стал напоминать, что они еще не поужинали. Просто поплелся по лестнице вслед за другом. Кайлу послышалось, будто его приятель что-то вполголоса бормочет себе под нос.
Кайла разбудила тишина — тишина более оглушительная, чем самый громкий шум.
Он протер глаза и прислушался.
«Ветер перестал», — пришла в голову первая мысль.
Когда он ложился спать, за окном стояла тревожная тьма, наполненная завываниями ветра. А сейчас комнату заливал серебристый свет, отраженный от снежной пелены за окном, и укутывала тишина, непроницаемая, как ватное одеяло.
Кайл перевернулся на бок и бросил взгляд на настольные часы. Но они не работали. Электричества все еще не было.
Он поднял руку и нажал кнопку наручных часов. Зеленоватый свет выхватил из темноты мигающие цифры. Еще не наступила полночь. Дата — 24 декабря.
«Канун Рождества, — подумал Кайл. Потом нахмурился. — Не может быть. Неужели через полчаса наступит Рождество?»
Он постучал по циферблату пальцем и поднес часы поближе к глазам. Календарь по-прежнему показывал 24 декабря.
«Ну и ну, — подумал Кайл. — Я проспал до самого сочельника». Он нажал кнопку настройки часов и перевел календарь на 23 декабря. Пусть сочельник наступит только завтра. Рождество подождет.
Просто он надеялся, что родители успеют вернуться домой вовремя.
Кайл сел на кровати и поежился от холода. Нет электричества — значит, нет тепла, вспомнил он.
Над головой послышались шаги. По спине пробежал холодок — куда сильнее, чем от зимнего морозца.
— О, нет, — прошептал он.
Из-за края верхней койки выглянул Парк.
— Слышал? — хриплым шепотом спросил он.
Ответом был еще один глухой удар. Кайл вскочил с постели и молнией метнулся к окну. На улице было пусто и темно. Фонари не горели. В соседских окнах не светились рождественские елки, не сияли праздничные огни.
Прямо перед окном, возле которого стоял Кайл, с крыши свалилась небольшая снежная лавина.
Потом все стихло.
Тишина была неестественной.
— Они вернулись, — прошептал Парк. — Верно?
— Нет. Да. Не знаю, — ответил Кайл. — Я замерз. — Он попытался нашарить джинсы. Если уж ему суждено вступить в смертельный бой с крысами, лучше сражаться одетым.
Парк последовал примеру Кайла. В темноте, озаренной только отблесками искристого снега, ребята кое-как оделись. Кайл нащупал фонарик, но не стал его включать. В этом не было нужды. При свете из окна и так все неплохо видно.
При свете из окна…
Кайл резко обернулся к окну. В тот же миг Парк ахнул:
— Кайл, смотри…
Свет, падавший снаружи, уже не был просто серебристым отражением луны и звезд на снежном покрывале. По оконным стеклам, покрытым морозным узором, плясали разноцветные искры: красные, зеленые, синие, желтые — всех цветов радуги.
Кайл снова подошел к окну и посмотрел вниз.
Его спальня находилась как раз над гостиной, где перед окном стояла рождественская елка.
Во все стороны, куда ни глянь, свежевыпавший снег укутывал двор призрачным белым саваном. Но под окном, возле которого стояла елка, снег сверкал и искрился многоцветьем праздничных огней. Красных и зеленых, серебряных и золотых. На рождественской елке разом вспыхнули и засияли все праздничные гирлянды.
Ни в одном доме на улице не горел ни один фонарь. Мир утонул в тишине и мраке.
А в доме Кайла, в одной-единственной комнате, горела и переливалась огнями рождественская елка.
Вдруг словно что-то толкнуло Кайла. Он обернулся. На тумбочке ожили электрические часы. До полуночи осталось пятнадцать минут.