Фабиан попытался нашарить замок на двери. Ноги у него тряслись.
– Смотри, Фаб, – спокойно сказал Пит, спускаясь вниз, – все же просто.
Наташа стояла и смотрела на него.
– Не понимаю, что именно ты узнал и как, и я, конечно, впечатлен, но какая разница? Что мне сделать с тобой? Могу убить тебя, как убил Кая, но, кажется, у меня есть идея получше.
Фабиан испуганно и злобно вскрикнул. Кай… что же с ним случилось?
– Для начала, думаю, тебе стоит подняться наверх. – Фабиан указал на лестницу, и тихие звуки джангла, которые слышались из комнаты, сделались громче, и грустная мелодия усилилась и заполнила разум Фабиана. Она была прекрасна, и он поддался ей.
Она вызывала столько мыслей…
Он понял, что уже стоит на лестнице, потом оказался в спальне, но это не имело никакого значения. Главное – он слышал эту песню. Было в ней что-то такое…
Песня замолкла, и Фабиан чуть не задохнулся. В комнате было тихо. Пит стоял, положив руку на выключатель секвенсора. Наташа стояла рядом, свесив руки по бокам. Взгляд ее блуждал по комнате. Левой рукой Пит прижимал к ее горлу кухонный нож. Она покорно подняла голову.
Фабиан в ужасе открыл рот и замахал руками, но эти двое застыли, похожие на восковые фигуры, изображающие сцену убийства. Он попытался что-то сказать.
– Да-да-да, Фабиан. Отвечай, или я перережу ей горло. – Пит говорил спокойным деловым тоном. – Кто-то еще придет?
Фабиан обвел глазами комнату, как будто пытаясь оценить ситуацию. Закричал, когда Пит прижал нож сильнее и выступила кровь.
– Да! Я вызвал полицию! – заорал Фабиан. – И они тебя схватят, ублюдок.
– Нет, – сказал Пит, – не схватят.
Он отпустил Наташу, которая осторожно потрогала шею и скривилась, не понимая, откуда взялась кровь. Потом она взяла подушку и прижала ее к шее. Посмотрела на красные пятна.
Пит смотрел на Фабиана. Потом пошарил по крышке синтезатора и сгреб несколько кассет.
– Таш? Бери сумку с кассетами и парочку пластинок по двенадцать дюймов. До «Джанглист-террора» поживешь у меня. – Он улыбнулся Фабиану.
Фабиан бросился к двери. Послышался тихий свист, и левая нога взорвалась болью. Он заорал, падая. Кухонный нож воткнулся глубоко в мякоть ноги. Он вытащил его окровавленными пальцами и снова закричал.
– Видишь, – удивленно сказал Пит, – я мог бы заставить тебя танцевать под мою музыку, но хрен с тобой, есть и другие методы. – Он стоял над Фабианом.
Фабиан закрыл глаза и уронил голову на пол. Он потерял сознание.
– Ты же собираешься на «Джанглист-террор»? – спросил Пит. Наташа у него за спиной тихо собирала вещи. – Сейчас тебе, наверное, не хочется танцевать, но обещаю, что ты сможешь. И этим окажешь мне услугу.
Слабые звуки ударных, доносившиеся до Бассет-стрит, почти заглушили сирены. Две полицейские машины остановились напротив дома. Люди в форме повыскакивали из них и бросились к дверям. Кроули стоял за одной из машин. Жильцы выглядывали из окон и дверей.
– Вы из-за криков приехали? Быстренько, – одобрительно сказал Кроули какой-то старик.
Кроули отвел глаза, чувствуя, как холодеет в желудке. От жуткого предчувствия подташнивало.
Рядом с дверью на тротуаре валялся велосипед. Кроули стоял и смотрел на него, пока полицейские вышибали входную дверь. Потом они толпой бросились по лестнице. Кроули видел, что пистолеты у всех наготове.
Даже на улице было слышно, как по квартире топают тяжелые ботинки.
Тихие звуки джангла внезапно оборвались. Кроули вошел в коридор вслед за группой захвата. Взбежал вверх по ступенькам и замер перед дверью в квартиру.
Маленькая женщина в бронежилете подошла к нему:
– Ничего, сэр.
– Ничего?
– Они ушли, сэр. Никаких следов. Думаю, вам стоит взглянуть.
Она провела его в квартиру. Повсюду было полно полиции. Они перекликались властными голосами, проводя обыск.
Кроули оглядел голые стены гостиной. У входа краснела лужа крови, все еще липкая и скользкая. Одну из белых подушек покрывали алые пятна.
Синтезатор, колонки, сумка… ничего не тронуто. Кроули подошел к вертушке. На ней осталась двенадцатидюймовая пластинка. Игла соскользнула с нее – наверняка от топота ботинок. Кроули выругался.
Желчно спросил:
– Полагаю, никто не обратил внимания, на каком месте пластинки была игла? Нет?
Все недоумевающе посмотрели на него.
– Так мы смогли бы понять, давно ли они ушли.