На мгновение он оглянулся. Крысиный король одиноко сидел на куче цемента. Савл отвернулся и полез наверх. Оказавшись на крыше, он двинулся вперед, все время оглядываясь по сторонам и временами затихая.
Где-то за Паддингтоном, на крыше школы, он заметил отблеск уличного фонаря на паутине, свисавшей с ограждения. Паутина была пуста и давно заброшена, но Савл присел и огляделся. Там были и другие паутины, маленькие и обитаемые. Без пыли их было плохо видно.
Он наклонился над паутиной и заговорил, зная, что его голос будет звучать как будто издали, как у Крысиного короля. Пауки не двигались.
– Сделайте то, что я скажу, – прошептал он, – найдите Ананси, найдите своего хозяина. Скажите, что я его жду. Скажите, что я должен с ним увидеться.
Паучки еще долго сидели на месте. Кажется, они колебались. Савл снова склонился над ними.
– Идите, – велел он, – несите слово.
Они поколебались еще немного, а потом шесть или семь маленьких злых пауков разбежались одновременно. Они спустились со своих паутин на длинных ниточках, как спецназовцы, и исчезли.
Фабиана несли волны.
Он погрузился в свои мысли. Тело иногда напоминало о себе болью, зудом или вонью, но большую часть времени он просто забывал, что оно существует. Он не осознавал почти ничего, кроме постоянного движения, его постоянно слегка качало. Он не понимал, происходит ли это на самом деле или просто разум, убаюканный течением, рассказывает ему об этом.
Фоном звучал драм-энд-бейс. Этот саундтрек никогда не прекращался, все время играла одна и та же блеклая невыразительная мелодия, которую он слышал у Наташи на лестнице.
Иногда он видел ее лицо. Она склонялась над ним, кивая в такт музыке, глаза у нее были мутные. Иногда он видел лицо Пита. В такие моменты какой-то суп вливался в горло, растекался по лицу. Фабиан жадно глотал.
Почти все время он лежал на спине и слушал гул в голове. Он мог увидеть что угодно, лежа и прислушиваясь к звукам джангла, которые просачивались откуда-то неподалеку, обволакивали его, заполняли крошечное темное вонючее помещение.
Очень много времени он разглядывал свою незавершенную картину. Он не был уверен, что она находится здесь, но стоило ему о ней подумать и отдаться во власть музыки, как картина появлялась. Тогда он мог что-то прикинуть, что-то пририсовать углем в уголке. Изменять полотно теперь было очень просто. Он не помнил, когда именно рисовал, но картина менялась, становясь все ярче и совершеннее.
У него возникали все более глобальные замыслы, он переписывал картину заново, поменял текст. Картина менялась немедленно, быстро и четко, как в компьютерной игре, и он смотрел теперь на надпись, которой совершенно не помнил. «Город ветров».
Фабиан проглотил еду, которая оказалась у него во рту, и стал слушать музыку.
Наташа большую часть времени проводила с закрытыми глазами. Ей больше совсем не надо было их открывать. Она выучила наизусть свой синтезатор и постоянно играла «Город ветров», немного его изменяя, чтобы он лучше подходил ее настроению.
Иногда она открывала глаза и с удивлением обнаруживала, что стоит в каком-то непонятном темном вонючем пространстве, что Фабиан лежит рядом, дергаясь, и на лице у него засыхают объедки, и что перед ней нет никакого синтезатора. Но она слышала «Город ветров», и он менялся так, как она хотела, и она снова закрывала глаза и касалась клавиш.
Иногда Пит приходил и кормил ее, и она играла ему то, что сумела сделать, – снова с закрытыми глазами.
Крысы сдались, испугавшись и запутавшись. Огромный отряд, который выступил в путь на закате, куда-то пропал, разбежался по канализации, но отдельные храбрецы продолжали поиски, как Савл и надеялся.
Они обыскивали катакомбы под старыми церквями на улицах Кэмбервелла. На Собачьем острове они пробежали мимо пруда Блэкуолл-Бейсин и обыскали старый бизнес-парк. Крысы проверили всю Юбилейную линию метро, прокрались мимо огромных машин, которые бурили туннели в земле.
Их становилось все меньше. Наступила ночь, и крысы сдавались от голода, страха и легкомыслия. Они не понимали, куда так бегут. Они не помнили, что именно ищут. Одна за другой они ныряли в канализацию. Кто-то стал жертвой собаки или попал под колеса. Скоро поиски продолжали всего несколько крыс.
– Птаска сказала, ты хотесь говолить со мной, мальсик.
Савл задрал голову.
Ананси спускался с дерева. Несмотря на свой рост и вес, он двигался очень грациозно, легко скользил по веревке, контролируя свое движение.
Савл откинулся назад и почувствовал спиной холод могильной плиты.