Встряхнув своими мыслями, будто раскидывая их по грязным углам комнаты, оставляя на потом, он вернул надменную улыбку себе на лицо. Похрустел костяшками пальцев, заодно погладив перстень гильдии, который буквально решает его дальнейшую судьбу почти на протяжении всей его скудной жизни.
«Хах… я жив… — обрадовался резко настигнувшим его мыслям, — А сестра говорила, что чудес не бывает, хахахаха! Что же это тогда было?!»
Маг, сдерживая свои резко-радостные эмоции, живчиком развернулся к гноллу и тут же столкнулся с безобразным, полумертвым лицом его слуги. Он стоял как вкопанный, с ужасом всматривался во тьму капюшона, боясь дёрнуться, чтобы не злить еще больше и без того ужасающего мага.
— Че встал, тупоголовый! — резко повышенный тон Ахиса выбил гнолла из прострации, — Помер что ли? Нет, щас помрешь!
Казалось, что все те эмоции, что монетчик только что испытал, снесло северный ветром, потеряв среди деревьев. Злой, повелительный голос мага раздавался по всей округе, заставляя других вспомнить о его присутствии, но никто и не собирался про него забывать, хоть разум и затмила халявная, на первый взгляд, нажива. Мага боялись не из-за его злости, а из-за незнания каким видом магии он владеет… Насколько он опасен. Этим хитрый монетчик и пользовался.
Почувствовав сквозь тьму взгляд своего господина, гнолл живо склонил свою голову и мерзким голосом невнятно промямлил:
— Живой…
— Отлично, — вернувшись в своё бездушное состояние, маг развернулся к толпе и хладным голосом, будто ничего и не происходило, будто он не спасал от смерти никакого гнолла, будто бы он его вообще не знает, как первому встречному рабу, он просто хладно приказал: — За мной.
На что гнолл лишь незаметно кивнул и, как верная собака, поплелся за хозяином, склонив голову, боясь случайно пересечься со взглядами своих собратьев. Боясь увидеть в глазах друзей, родни лишь только презрение, отвержение, непринятие и самое страшное — предательство.
Подходя к толпе, маг обратил внимание на пустующую большую клетку, на мертвый товар с арбалетным болтом во лбу, лежащий у ржавой клетки.
«Мертвый товар… — это огорчило Ахиса, ведь за порчу товара полагается штраф, и он ложиться не на доставщиков, а на самого монетчика, который несет за товар ответственность. Он присмотрелся к трупу и узнал в нем стража посла, — в принципе он не важен, главное посол…»
Подняв свой взгляд выше трупа, он заметил, что остальные клетки в порядке, как и товар внутри. Это его обрадовало.
«Нет, главное разобраться с заданием Торговца, — от этого зависела его жизнь, штрафы не так страшны, как кажутся — жизнь ценнее, — остальное на задний план…»
Пробираясь сквозь толпу ужасно воняющих гноллов, он увидел этого непонятного звероподобного, он неуклюже прятался за деревом. Ахиса удивило, что высокородные эльфы… нет, сам посол, не брезгует присутствием рядом с ним полукровки, да и… шерстяного раба. Монетчик понимал, что будь он боевым магом, то смог бы спокойно стереть их из этой скудной жизни. Но гноллы оказались не такими уж и тупыми. Ахис понимал, что жертвы находились еще на территории Шоушника, но вот стоит им выбежать за синие факела, как никто из гноллов не решиться рисковать своей жизнью, даже за такую огромную добычу. Поэтому не убивают, любая ошибка и награда утеряна. Так, мага волновал еще один вопрос.
«Куда же подевался Кер’Ан?» — скрывшись среди толпы, чтобы не привлекать внимания, он осматривал вопящую, запугивающую толпу, ища вождя. Но он будто сквозь землю провалился, магию применять тоже не вариант, эльфийка сразу почувствует и начнёт действовать, хотя он и не знал, какая она, может ли вообще хоть что-то сделать, а рисковать не хотелось. Поняв, что ждать больше нельзя, он незаметно вышел из толпы, даже гноллы этого не заметили, а слуга и вовсе потерял господина.
Выйдя вперед, он приятным голосом, даже больше манящим, заговорил:
— Дорогие… Рабы! — Ахис пытался кричать, чтобы те точно услышали, — Если вы сейчас вернётесь на свои законные места, то, так и быть, — Монетчик максимально импровизировал, но вот что он мог им предложить взамен, не знал. Только если быструю смерть… и, то нельзя. Продать их более добрым покупателям, но и тут он почти ничего не решает, да и проданы они все уже заранее. — Я прикажу этим гноллам, чтобы они вас продали не жестоким хозяевам, а нам, даже больше — мне! Да-да-да, вас всех! И убить вас я им ни в коем случае не позволю, вы только верьте мне!
«Ага, не позволю, — не будь он у всех на виду, Ахис бы с удовольствием потер свои уставшие глаза, — Как им не позволить убивать, если там добыча на 10000 реалей, абсурд… Так эти безмозглые гноллы еще не поймут моего сарказма, твою собачью мать!»
— Кроме шерстяного, конечно, сами знаете, — маг взмахнул рукой, будто обыденно, как тут услышал позади себя корявый шепот гноллов.
— Он про крысу?
— Да, балда! — кто-то тихо прошипел, и послышался глухой шлепок.
Казалось бы, ничего такого сказано не было, но это небольшое шушуканье, кажется, перевернуло монетчику все представление об этом звероподобном. Ахис уставился на жертву, которая непонимающе смотрела на него, их взгляды на мгновение пересеклись.
«И правда, — маг не верил, что встретил тех самых, вымерших, — похож на крысу…»
— То есть, крысы, — уже уточнив для других собак. Из-за чего гноллы еще больше завыли, но никто не рвался вперед.
«Что же, если это и правда так, то тогда мне понятны намеренья господина, никто не хотел бы, чтобы эти существа воскресли, но Торговец…» — понимая, что ослушаться он не в силах, маг приподнял руку, чтобы произнести заклинание, запретное заклинание среди магии жизни, — «Странно, что мы все еще живы…»
Он тихо прошептал заклинание, вот только для его срабатывания нужна жертва, свежая кровь, только что протекшая, а у него этого сейчас не было, надо было что-нибудь придумать. Для этого заклинания не требовалось произносить древние сложные руны, вырисовывать в воздухе диковинные вещи, вся энергия, вся мана в уплату заклинанию взималась с трупа жертвы, с его еще не ушедшей в загробный мир души, вычерпывая всю энергию. Ахис честно не понимал, зачем находилось это заклинание в древних манускриптах по магии жизни. Ведь магов всегда учили, «Жизнь — не дарует смерть, а забирает ее у мертвых." А это заклинание буквально забирает жизнь, даруя ее другому. То есть дарует смерть одному, а жизнь другому.
«Проблема лишь в жертве».
— Чтобы облегчить вам участь решения, да и вообще, чтобы быстрее решалось! — крикнул Ахис, неожиданно для самого себя, — я дам вам отсчёт в тридцать секунд, и время уже пошло-о-о-о! 30…29…28…
Маг и не надеялся, что его послушают, все же эльфы известны своей мудростью… ну и женскими фигурами, однако монетчику повезло. Последний выживший страж, что когда-то, верно, охранял посла, медленно выполз из-за дерева. Увидев, что его никто не трогает, а лишь пугают, кричат, гнобят, он приподнялся на ноги и как-то неуверенно пошел в сторону ревущей толпы, склонив голову к земле. Монетчик всем телом чувствовал, как страшно этому эльфу, как сильно он трясется. Вот только ему было все равно на него, считай он уже труп, чья душа пойдёт на дело.
— Вот… молодец! — подбадривал Ахис, а как только эльф подошел чуть ближе, Маг незаметно прошептал гноллам прострелить ему колени. — А остальные? — обратился монетчик к другим. Услышав приказ мага, эльф хотел было уже развернуться и бежать что есть мочи, но не успел. Псоглавцы с глумливыми ухмылками прострелили ему колени такими болтами, что от ног остались лишь висящие на рваной коже кровавые куски.
Очевидно, эльф сразу свалился на мокрую землю, приподнявшись на локтях, он начал со слезами умолять о пощаде, тянуться руками к ногам мага. Но увы, у Ахиса были на него другие планы.
Монетчик актерски начал кричать на гноллов и разводить руками, в ужасе от испорченного товара: