— Милости прошу! — алхимик посторонился, впуская гостей, потом внимательно обвел взглядом двор и запер дверь на засов. — Проходите! Я уж думал, что Атрог, который меня ненавидит, возжелал посадить меня в каземат, якобы за то, что я доселе не нашел способа обращать неблагородные металлы в золото и серебро! Он просто не понимает всей сложности моих трудов и наушничает герцогу, пытаясь лишить меня милости светлейшего!
Пока Аделард пространно жаловался на коварство и интриги управителя тайной канцелярии, Конан и Гвай с неподдельным интересом осматривали обиталище месьора придворного мага. Тут было на что посмотреть. И над чем посмеяться. Конан сразу решил, что любой знаменитый маг, окажись он в «лаборатории» месьора Аделарда мигом получил бы сердечный удар или просто умер от приступа неостановимого хохота.
Темные закопченные комнаты загромождали стойки с колбами и ретортами в которых булькали некие отвратительные по виду и запаху жидкости, под потолком висели дурно выполненные чучела каких-то зубастых тварей, обликом схожих с чрезвычайно истощенными крокодилами. На хозяйском столе наблюдалось несколько хрустальных шаров разных размеров, стену украшали разнообразные черепа, среди которых, на почетном месте, красовался остов давешнего этеркапа. Полки уставлены артефактами — шарлатаны вроде Аделарда, в отличие от настоящих магов, использовали не собственную волшебную силу, а пробавлялись так называемой «предметной магией», то есть лишь направляли действие артефактов, изготовленных другими волшебниками. Тут же, неопрятной грудой, были свалены затрепанные книги, мятые свитки и листы папируса. Конан с трудом удержался от смеха, узрев обязательного черного кота, который начал шипеть на гостей, едва их завидев. Кот, в противовес тощему хозяину, был раскормлен до невозможности, а голос зверя отличался непередаваемой гнусностью… Разумеется, кошачью шею украшала золотая цепочка с неизвестным магическим символом.
— Впечатляет, — шепнул Гвай киммерийцу. — Сколько же тут всякого бесполезного хлама накоплено! И почти ни единой стоящей вещи, разве только безделушки на полке — кажется, – это действительно сильные артефакты… Эй, милейший?
После оклика, Аделард прервал излияния о своей тяжкой судьбе, прошествовал к столу, пытаясь изобразить некую величественность (получилось плохо…) и опустился в кресло, утвердив правую ладонь на одном из хрустальных шаров.
— Что же привело доблестных Ночных Стражей в мой скромный дом? — осведомился Аделард. Голос его звучал с привизгом, будто в гортани алхимика скрывалась несмазанная дверная петля. — Разумеется, вашей гильдии я готов помогать совершенно безвозмездно, как и гласят уставы всех магических конклавов, кроме проклятого богами Черного Круга Птейона!
Гвайнард осторожно уселся на краешек табурета, покрытого, будто леопард, пятнами от разъедающих жидкостей, используемых в алхимическом ремесле и. начал излагать суть дела. Мол, появились в городе удивительные крысы, которых интересуют не амбары с зерном и не сухие корочки, позабытые на кухнях хозяевами, а вещи, которые обычно используются исключительно человеком… Конан же отправился к полке с волшебными предметами, дабы осмотреть коллекцию алхимика.
А коллекция-то оказалась недурственной — вероятно, Аделард и впрямь потратил на это собрание артефактов немало золота из герцогских кладовых! Магические кольца, навершие для волшебного посоха, способное создавать огненный шар, три жезла непонятного предназначения, амулеты, обереги…
Конан отметил про себя, что его собственный амулет охотника не становится холодным и не вздрагивает, следовательно, ни одна из принадлежащих Аделарду вещиц не содержит в себе Черной магии. Похвально — обычно, темная магия сильнее Белого или Алого волшебства. Значит, алхимик знает пределы своих возможностей и не промышляет колдовством, способным причинить ему и другим лишних неприятностей. Большинство артефактов используются крайне редко — полка покрыта слоем пыли.
Киммерийца заинтересовал браслет явно вендийской работы, в виде тесно переплетенных тел мужчин и женщин. Конан слыхал о подобных штучках — вендийцы искушены в любовной магии, наверняка браслет увеличивает мужскую силу. Может, попробовать надеть?
Щелкнул замочек, браслет тесно охватил запястье Конана, однако ничего не произошло — никаких изменений варвар не почувствовал. Оно и понятно — требуется заклинание, чтобы магия браслета ожила. Попробовал снять, но замок почему-то не поддавался, хоть убей.
«Тьфу, как же теперь его снять? — подумал Конан, тщетно пытаясь содрать золотое украшение с запястья. — Не признаваться же старикану, что я лапал его сокровища — обидится и выгонит! Хорошо, оставим так, как есть, дома снимем, а потом незаметно подбросим Аделарду. Временного исчезновения единственной безделицы он и не заметит…»
Конан опустил рукав, чтобы скрыть браслет, и вернулся к столу. Гвай как раз заканчивал повесть о крысином нашествии.
Черный кот, даром что с виду был жирен и неповоротлив, с душераздирающим мяуканьем бросился прочь от киммерийца, попутно своротив стоявшую на полу колбу с какой-то зеленой гадостью. Гадость расплылась по доскам и завоняла тухлыми яйцами. Аделард вытаращился и медленно поднялся с кресла. Гвай, взглянув на Конана, вскочил и попятился, уронив табурет.
— Вы чего? — не понял варвар. — Будто привидение увидели…
— К-конан? — заикнулся Гвайнард. — Что с тобой?
— Дев… Кхм… Юноша, вы ничего на полке не трогали? — с трудом прохрипел побледневший Аделард. — Посмотрите на себя в зеркало!
Киммериец развернулся к здоровенному, в полный человеческий рост, серебряному зеркалу стоявшему у дальней стены и обомлел: на него смотрела высокая, крупная и синеглазая девица с шикарной грудью и черными вьющимися волосами. Чисто машинально, ничуть не стесняясь алхимика и Гвая, Конан сунул руку в штаны и… И ничего там не нашел. Точнее нашел, но не то, что должен был найти.
— Кажется я… — хрипло выдавил киммериец, будучи не в силах отвести взгляд от отражения в зеркале. — Я хотел браслет померить, а он не снимается… Кром Могучий, да что же это такое…
Тут Конан просто потерял сознание.
— Осторожнее надо быть, — придя в себя, киммериец услышал голос Аделарда. Рядом с алхимиком стоял откровенно хихикавший Гвай. — Молодой человек, вы весьма неосторожно ухватились за браслет Перемены Пола! К счастью, я вовремя вспомнил, куда засунул ключ от замочка, иначе всю оставшуюся жизнь некоему слишком любопытному Ночному Стражу пришлось бы охотиться на монстров исключительно в женском облике… Без ключа браслет снять невозможно, равно как расколоть или распилить.
Аделард покрутил на пальце злополучный артефакт и отнес его на место. Гвай протянул варвару руку, помогая подняться с пола. Фыркнул насмешливо:
— Проверь, все полагающееся у тебя на месте или нет?
— На месте, — с облегчением выдохнул Конан, проведя быструю ревизию. — Кошмар какой… В жизни бы не подумал, что такое может быть!
— Полезный артефакт. Для маскировки, — сказал Гвай. — А вообще, в том облике ты выглядел куда более привлекательно. Я бы даже сказал — аппетитно…
— Вот сейчас врежу по морде, мигом аппетит растеряешь! — огрызнулся киммериец. — Месьор Аделард, и много у тебя таких опасных штучек хранится?
— Предостаточно, — кивнул алхимик. — Четверть века коллекцию собираю. Исключительно мощные и редкие артефакты. С помощью некоторых я могу делать изумительные декокты — да вот, пожалуйста, взгляните! Эту смесь я сварил несколько седмиц назад: Нектар Роста!
Аделард взял флакончик, наполненный бурой жидкостью, взял прозрачную банку, в которой сидел одинокий таракан и капнул на его из склянки. Спустя несколько мгновений таракан начал на глазах расти и вскоре стал размером с человеческую ладонь.
— Потрясающе, — согласился Гвай. — А почему нектара так мало?
— Я сварил не менее полного котелка декокта, — огорченно ответил алхимик, — но когда вернулся из поездки в Пайрогию, выяснил, что кто-то перевернул колбу — в ней осталось совсем чуть-чуть отвара. Мыши, наверное… Тот-Амон совсем обленился!