Замучив управителя до полусмерти, я обучился грамоте. Шли годы. По ночам я крал свечи, тайком пробирался в царскую библиотеку и читал. Если слуги и замечали пропажи, то виду не подавали. Однажды в кладовой я наткнулся на деревянный тренировочный меч. Вспомнив величие королевский воинов, мне захотелось стать таким же. Таким же гордым орлом, облачённым в латы, на службе у Короля. Поддавшись соблазну, я иногда отправлялся в тренировочную залу, перестав посещать библиотеку. Пока стража мирно спала на своих постах, я тренировался. Однажды всё изменилось. В одну из таких ночей Его Величество меня заметили.
— Что ты тут делаешь, раб? — зло выплюнули мне в лицо, — готовишь покушение?
— Что Вы, Ваша Светлость! — выронив меч, я рухнул на колени и стал вымаливать прощение.
— Объяснись немедля, червь! — на мою шею опустилась нога Короля.
— Я позавидовал воинам Его Величества, столь мужественным и сильным, побывавшим во многих сражениях. Я хотел стать таким же, как и они. Но куда там, моему тщедушному тельцу. С такими орлами мне не сравниться никогда.
— Ты забываешься, раб. Твой удел полы мыть, да ноги расставлять.
— Не велите казнить, Ваша Милость! Клянусь, больше не повторится! — на тот момент я думал, что моё несчастное сердце разорвётся.
Король, не сказав ни слова, вышел из залы, а я бросился со всех ног в свою каморку. Бежал и прощался с жизнью одновременно. «Всё, это конец, мои дни сочтены», — малодушно думал я. И вновь уверовал в чудеса, когда наказания не последовало. Взамен через день за мной пришли и отвели в военный корпус. Смеялись с меня долго, считая лишь глупой подстилкой. Но так было лишь до первых сломанных костей обидчиков. Я тренировался с невероятным упорством. Хотя тело так и осталось мелким да тощим, силы в нём прибавилось на порядок. А потом началась война. Началась одна, а после другая…
Его Величество одарил меня свободой, а следом и титулом за заслуги. Со временем я даже возглавил армию Короля, став сильнейшим воином и лучшим стратегом. Мне так же были дарованы земли. С Его Светлостью я виделся довольно часто. Как же я был счастлив, когда моим мнением всерьёз интересовались. Я всего себя бросил на жертвенный алтарь Его Величества, готов был целовать землю, по которой прошли его ноги. Не жалел себя ни на мгновенье, отдавая сердце, душу и жизнь королевству. Я являлся на роскошные балы и приёмы с гордо поднятой головой. Не обращал внимания ни на злые языки, нашёптывающие о невероятной наглости раба, возомнившего себя господином, ни на брезгливые взгляды в мою сторону. «Бывший раб», «грязная кровь», «простолюдин», «и за какие такие заслуги он поднялся так высоко?», «раб совсем не знает своего места» — вот, что я слышал от знати. Но я закрывал на это глаза, как и Его Светлость. Однажды он даже позволил называть себя по имени.
Наконец-то очередная война кончилась. Как это выматывает. С тех пор, как Михаэль даровал мне титула Графа, забот у меня прибавилось на порядок. Но, как приятно, проводить вечера в своём поместье, заниматься вверенными мне землями, не в пример приятнее. Иногда Его Величество навещает меня, иногда он устраивает балы и тогда его навещаю я. Выждав положенное этикетом время с гостями, мы уединяемся в малой зале. Сидим часами у камина и болтаем обо всём, о политике, о народе, о войне. Столько всего нам довелось пережить вместе.
Прошло время. Очередной бал Его Величества, мне необходимо там быть, хотя желания как такового не возникло. Это странно. Обычно я стараюсь прибыть во дворец одним их первых, срываюсь, едва получив приглашение. Но вопреки всему в тот вечер меня не покидало нехорошее предчувствие.
— Желаю здравствовать, Михаэль, — произнёс я приветствие, едва отворилась дверь в малую залу.
— Рад видеть тебя, Граф Рейви, — слегка сухой ответ меня сбил с толку. — Счастлив представить тебе герцогиню Камиллу Валерию, — так вот, в чём дело, — сегодняшний бал в честь нашей помолвки.
— Какая фамильярность со стороны «Графа», — с нажимом на титул, выплюнула барышня. Я привык слушать подобные шепотки за спиной, но старался на них не обращать внимания.
— Не стоит портить себе настроение, моё сокровище, — ласковым тоном ответил ей Король, поглаживая её тонкие пальчики, увешанные драгоценностями.
— Да как смеет этот раб пачкать ваше светлое имя своими грязными устами? — зло прошипела герцогиня.
— Я сам позволил рабу так ко мне обращаться. Я также даровал ему свободу, — король снисходительно посмотрел на меня. — Он — самый верный и преданный, не единожды спасший королевство и мою собственную жизнь, — как вы жестоки, Ваше Величество. Так вы решили показать глубину пропасти между нами? — Идёмте же, скоро начнётся веселье, — и это после того, как вы столько раз показывали свою благосклонность среди дворян?
— Его заслуги велики, но не стоит позволять рабу слишком много. Твоей благодарности уже достаточно. Пусть знает своё место, — бросила она напоследок, выходя из залы. Король ни говоря ни слова пошёл следом за ней.
А я так и остался стоять на месте, не смея пошевелится. Я будто бродил впотьмах все эти годы и вдруг прозрел. Каким же я был глупым мальчишкой. И это после всего, что я сделал для королевства? После всего, что я сделал для короля? Кто я? Лучший воин, Граф, спаситель королевства, правая рука, советник, названный брат… кто же я, чёрт побери?! Все эти «дары» выеденного яйца не стоят. Раб, которому позволили обращаться по имени… О, каким же идиотом я был, когда радовался такой возможности. Тебе могут даровать титул, земли, богатство, власть, но ты никогда не станешь одним из них. Плевать на звание. Ты никто, потому что у тебя нет родословной. И неважно, сколько жизней ты спас. Неважно, сколько раз ты сражался плечом к плечу с Его Величеством. Неважно, чем ты жертвовал спасая его жизнь. Раб — преклонение твой удел, навечно.
Мне нравилось жить в моём маленьком, хрупком, иллюзорном мирке. А теперь он разбился о суровую реальность, рассыпавшись на тысячи осколков, которые вонзились в мою душу, оставляя рваные раны. Я словно открыл глаза. Я знал правду, но не хотел её видеть, не хотел её признавать. Я покинул дворец так быстро, как только мог, словно за мой гналась стая оголодавших волков. Я бежал от самого себя. Глупо? Да! Меня затопила обида? Да, чёрт побери! Как маленького юнца, едва познавшего горечь разочарования. Просто я вернулся с небес на землю. Пришло время перестать жить в придуманном мире. Эта жизнь не для меня и моей не была изначально. Я слишком близко подобрался к солнцу, и солнце меня опалило.
В один из дождливый вечеров я сидел у камина, когда дверь в залу отворилась. Он предстал передо мной. Моё счастье, моя ненависть, моя гордость и моё проклятье — мой Король.
— Доброго вечера, Ваша Светлость, чего изволите?
— Я же позволил тебе называть меня по имени. Неужели ты обиделся? — о, этот насмешливый снисходительный тон так режет слух. — И вновь я повторюсь: перестань реагировать, как раб на все эти неосторожные слова в твой адрес. Оно того не стоит, — король медленно подходил ко мне, крадучись, словно хищник.
— Это ни к чему, Ваша Светлость. Неважно, как я реагирую, положение вещей это не изменит, — в тусклом свете свечей я отметил нездоровую бледность кожи Михаэля. Может, просто показалось? — Ваше Высочество, Вам нездоровиться?
— Я превосходно себя чувствую, — он подбирается ещё ближе, а меня начинает сковывать страх. — Мне так хорошо, как никогда раньше, — в его глазах я вижу странный голод — дикий, первобытный, — А знаешь… мне нравится то, что ты понимаешь своё положение. Ты мой, Рейви. Моя собственность, до конца твоих жалких дней. Такой послушный, — с этими словами он цепляет мой подбородок ледяными пальцами, приподнимает выше, заставляя меня посмотреть в его глаза. Разглядывает меня, словно трофей, — мне не хочется терять такую игрушку, — ухмыляется, а я замечаю клыки, — ты выполнишь приказ, — я будто парализован, не могу пошевелить и пальцем, а Михаэль тем временем взял в руки бокал. Отойдя на пару шагов, он порезал когтем запястье и поднёс бокал к стекающей крови, наполняя его, — пей! — протягивает мне, а я не могу сопротивляться, словно под гипнозом.